Книга Хоб - Дана Мари Белл

Робин выскользнул из постели и направился в душ, слишком взволнованный, чтобы снова заснуть. Через несколько часов он снова встретится со своей парой. Хоб уставился на свое растрепанное отражение в зеркале, обнаружив, что его глаза вспыхивали то голубым, то зеленым, а затем провел пальцами по отметинам в виде полумесяцев и ухмыльнулся. На его коже остались отметки от ногтей Михаэлы. Робин хотел, чтобы они не заживали, с удовольствием рассматривая человеческий способ заявления прав.

Все попытки Наводящего Страх предъявить на Михаэлу ложные права проваляться. Девушка сама призналась, что принадлежала только Робину.

«Не совершай ошибок. Михаэла будет моей».

Причем довольно скоро.

Глава 12

— Мм… Блинчики, — Михаэла слизала сироп с вилки, из-за чего Робин еле подавил дрожь. Он хотел почувствовать ее язык на своей плоти. Чтобы она облизывала член также, как сладкое угощение. — Очень вкусные. Жаль, что я не могу почаще баловать себя.

Робин склонил голову.

— Почему нет?

— Слишком много гребанных дел, — она усмехнулась. — Бал фей для меня что-то типа мини-отпуска. Между работой в больнице, волонтерством в бесплатной столовой и хобби по выходным времени на неторопливые завтраки совсем не остается.

Робин удивленно выгнул брови.

— Бесплатная столовая?

Ее вилка замерла на полпути ко рту.

— А я не говорила?

— Нет. Не говорила, — еще один признак великодушия его истинной пары… и желания поскорее сойти в могилу. Неужели она не знала, насколько опасны такие места?

— Ой, — девушка пожала плечами, будто речь шла о каком-то пустяке, но ее реальные чувства выдала напряженная поза. Михаэла беспокоилась, как он отреагирует. Хорошо, так и должно было быть. — Я работаю волонтером в бесплатной столовой два раза в неделю.

Хоб скрыл свою естественную реакцию, которая требовала отвести Михаэлу к порогу Оберона и оставить ее в дворце до второго пришествия Христа. Она настолько часто пренебрегала собственной безопасностью, что Робин уже предвкушал раннюю седину в своих волосах.

— А там были какие-нибудь проблемы? — если так, то Робин быстро найдет Михаэле замену в той столовой.

Он восхищался ее желанием помочь, действительно восхищался. Но были и другие способы проявить себя, которые бы не заставляли Хоба нервничать.

— Не совсем, — она хихикнула. — Хотя к нам захаживал один парень, который пах чем-то вроде Тако Белла, а на городской свалке родился внебрачный ребенок. Это считается?

Робин улыбнулся. Михаэла умела подбирать тактичные слова.

— Бывало, я пах и похуже.

— Что может быть хуже? — Михаэла подперла рукой подбородок, смотря на Робина так, будто у него были все ответы во вселенной.

— На самом деле, ты не хочешь знать.

— Ой, да ладно тебе. Несправедливо. Ты сам заговорил об этом.

— Твое решение бесповоротно?

— Ну я же спросила, верно? И? Рассказывай.

Робин цокнул.

— Париж в разгар лета.

Она надулась.

— Это лучшее, что ты смог придумать?

— Ты когда-нибудь бывала в Париже в исключительную жару? Уточню, французы обожают собак и таскают их повсюду. А симпатичным пуделям нужно, так сказать, делать свои дела. Чем они и занимаются. Везде, — он содрогнулся от отвращения. Благодаря парижским собакам Хоб выбросил не одну пару ботинок, так как был не в силах заставить себя убрать это. — Как уже понятно, в Париже нет закона, регулирующего уборку за собаками. А если и есть, то парижане игнорируют правила.

Михаэла закусила губу.

— Еще духи, подавляющие зловоние потного тела. Сядь в любой поезд или автобус, и обязательно почувствуешь насыщенный, сильный запах парижской парфюмерной воды. Хотя они изготавливают одно из лучших мыл в мире. Это все равно, что навестить фермера, который отказывается есть выращенные продукты. А в общественных туалетах не взымают плату за пользование, но и мыть уборные никто не торопится. Некоторые кабинки даже опасны.

— Но все говорят только о том, как прекрасен Париж, — ее разочарованная гримаса была очаровательна.

— Это один из самых славных городов в мире, даже не сомневайся. Когда-нибудь я, возможно, отвезу тебя туда и покажу Эйфелеву башню ночью, сверкающую на фоне темного неба. Или Триумфальную Арку, откуда видно Большую Арку обороны. Тебе бы понравился Лувр с богатой историей и фантастическими скульптурами.

— Я всегда хотела увидеть Крылатую Нику Самофракии[1].

Она говорила так задумчиво, что Робин решил во что бы то ни стало осуществить ее желание.

— И увидишь.

— Итак, ты говоришь по-французски?

Он взял ее свободную руку и поцеловал ладонь, при этом не разрывая зрительный контакт. Слабый намек на кленовый сироп на коже девушки почти заглушил ее пьянящий аромат.

— Vous êtes ma belle dame[1].

Михаэла громко сглотнула, а ее щеки окрасились прекрасным румянцем. Его истинной паре нравился его французский.

— Je vais te poser tu sur un lit de pétales de roses et de faire l'amour avec tu toute la nuit[1].

Она пискнула.

Милостивые боги, Михаэла действительно станет его погибелью. Похоть и притяжение одолевали его, требуя, чтобы они покинули кафе и отправились напрямую в постель.

— Ты поняла, что я сказал?

— Ни единого слова. Но звучало чудесно, — она вздохнула и захлопала ресницами, невинно глядя на него… маленькая шалунья. — Расскажи-ка еще о моих глазах.

Робин хрипло рассмеялся, обрадовавшись, когда она вздрогнула.

— Ton regard a volé mon âme[1].

Девушка облизнула губы.

— Плохой, очень плохой человек. Я поняла это с первого взгляда.

Но в ее глазах сиял интерес.

— Je voudrais avoir ta cœur, ma chère[1].

Она погрозила ему пальцем. Робина охватил восторг. Он подозвал жестом официанта.

— Ты — воплощение зла.

Хоб выгнул одну бровь. Она понятия не имела какое.

Михаэла запрокинула голову и рассмеялась.

— Я так и знала! Будь любезным, Ринго.

Имя потрясло его. Он хотел услышать, как с ее губ слетает «Робин», услышать, как она стонет и кричит, воплощая сон в реальность. Ринго был ложью. Хоб желал, чтобы Михаэла узнала правду. Всю. И почему эта мысль не напугала его? Единственными, кто знал всю правду о Хобе, был Оберон — его отец, брат, король и друг. Ну и Руби Данн, которая доказала, что будет любить его, несмотря на истинный облик.

Все, кто видел его в истинной личине, умерли. Робин молился богам, чтобы Михаэла была похожа на Руби и любила его, несмотря на сущность Хоба.

— Эй. Все в порядке?

— Почему ты спрашиваешь? — как ему казалось, выражение его лица не менялось.

— Ты словно отключился. Твои глаза снова стали голубыми, а выражение было довольно грустным.

Он улыбнулся, скрывая свое потрясение. Как так полностью голубые глаза? Неприемлемо. Его