Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
крови. Одиссей им такую возможность предоставляет, и ему открывается крайне жалкая картина. Умершие помнят о своих близких, любят их, но это лишь недолгий момент, пока они насытились кровью. Потом они снова «устают» и прекращают на что-либо реагировать.
Здесь, как ни странно, оказывается и Ахилл, и Геракл, которому надлежало быть на Олимпе вместе с богами, и Орион, который одновременно охотится где-то на небесах. Два мифических пласта соединены воедино.
Столь долгое существование концепции безрадостного Аида загадочно и противно человеческому рассудку. Позднее у пифагорейцев в их космогонии никакого Аида вообще не было – души пребывали где-то в космосе и то и дело залетали на Землю, приобретая тела людей. Потом снова отлетали. Эта концепция жизни и смерти более радостна, и в ней есть настоящее «вечное возвращение» – бессмертие души, о котором знал Сократ, и это знание позволило ему с надеждой отойти в мир иной.
Рабы полиса и людоеды «золотого века»
Принятое сегодня понимание рабства в Древнем мире кардинально отличается от того, на которое указывают источники. Труд раба и труд свободного отличались незначительно. Сельский труженик Аттики формально мог иметь политические права, но не был в состоянии ими воспользоваться – он трудился вместе со своими рабами на своем земельном наделе и не имел свободного времени для участия в Народном собрании.
У Гомера даже цари исполняют самую простую работу. Ахилл с Патроклом начинают жарить мясо для гостей – послов Агамемнона, пришедших уговаривать их принять участие в битве. Царевна Навсикая полощет белье вместе со своими прислужницами. Это семейная стирка, в которую попадает белье царя Алкиноя и братьев Навсикаи с их женами. При этом братья распрягают мулов, когда Навсикая возвращается после стирки. Одиссей и вовсе занимается земледелием – пашет землю, а его отец вместе с рабами трудится в саду и огороде. Также Одиссей участвует в строительстве своего дома и изготовлении супружеского ложа.
Статус раба в гомеровском эпосе достаточно разнообразен. От униженного невольника, который выполняет самую тяжелую работу, до домашнего слуги, который сам может обзавестись рабами. При этом именно покупка человека определяет, что он – раб.
Свободный бедняк может быть в гораздо худшем состоянии – и это хорошо видно на примере Одиссея, прикинувшегося бродягой. Вместе с настоящим бедняком Иром он подвергается насмешкам женихов Пенелопы, у которых приходится выпрашивать пищу. Нищенство бедняка бывает куда более унизительно, чем труд раба. О горькой доле бедняка свидетельствует Ахилл в своей беседе с Одиссеем при встрече в Аиде. Агамемнон описывает свой статус царя не в противопоставлении с рабом, а в сравнении с бедняком. Из слов Одиссея, рассказывающего очередную вымышленную историю, богатство определяется не дворцами и драгоценностями, а числом рабов: «С чем хорошо нам живется, за что нас зовут богачами». Другие богатства Одиссей обобщенно называет «все остальное».
Раб в гомеровскую эпоху – один из основных товаров. Со специфическим свойством – определять богатство человека. И это свойство раба сохранилось до римских времен: раб был не основной производительной силой общества, а своего рода символом могущества. Неволя одних демонстрировала силу воли других.
Рабом грек становился, когда не мог себя защитить – попадал в руки к пиратам или оказывался серди побежденных в войне. Если у него не было родственников, способных выкупить его, рабство было неизбежным. Но положение в условиях рабства зависело от того, кто являлся хозяином раба. Стандартных прав и обязанностей у раба нет – их определяет хозяин. Поэтому у Одиссея свинопас Евмей имеет собственное жилище, распоряжается хозяйским скотом, имеет своего раба и общается со свободными как с равными (целуется при встрече). Нянька Одиссея старая Евриклея занимает в его доме вполне привилегированное положение и не страдает от своего рабского положения. Но гнев хозяина для раба страшен. Так, Одиссей, убедившись в неверности раба Мелантия, тут же убивает его, а неверных служанок-рабынь казнит повешением.
В положение раба может попасть и доселе богатый и знатный гражданин. Такова участь пленников Трои. Гектор, предвкушая свою гибель, жалеет Андромаху, которая станет невольницей и будет ткать для других людей и носить им воду. Мучительно в данном случае не исполнять тяжелый труд, а осознавать свою несвободу, свое унижение.
Рабовладение классической эпохи использует для раба термины doylos, oiketes и andrapoys. Лишь второй термин однажды встречается в гомеровском эпосе, но скорее всего, за счет поздней вставки. У Гомера рабы обозначаются как dmos, рабыни – как «женщины», amphipolos – старшая прислужница госпожи. Различие в терминах говорит не столько о различии в статусе раба, сколько о масштабах распространения рабства и доле рабов в населении греческих полисов. Гомеровские греки не знают массового рабства, которое позволит гражданам Афин благоденствовать и заниматься политическими склоками. Массовое рабство приходит только с затяжными и разорительными войнами.
Термин «раб божий» в пилосских глиняных табличках обозначает не невольников, а свободных людей, занятых на сельских работах вблизи дворца, который одновременно являлся и храмовым комплексом (так же, как и прообраз Пилосского дворца – Кносский дворец на Кипре). «Раб божий» – это добровольный храмовый труженик, получающий надел земли, чтобы служить божеству, и одновременно – добывать себе пропитание.
Из тех же пилосских табличек следует, что рабами в полном смысле слова являлись в основном женщины и дети. Занятие этой достаточно немногочисленной группы (всего около полутора тысяч человек или менее – в силу того, что записи могли быть сделаны в разное время) – сезонные сельхозработы (например, обмолот зерна) и домашний труд.
Возможно, до сих пор недооценено значение паразитической функции полиса, которая в Афинах приобрела наибольшее значение в сравнении с другими полисами. Фактически в Афинах Перикла статус раба и статус свободного земледельца отличались незначительно. А численность рабов-невольников была сравнима с численность формально-свободных граждан и метеков.
Афины предпочли включить в состав граждан полиса свободных греков-земледельцев. Но это мало что им дало. Труд был столь же тяжел, как и ранее, а участвовать в политике землепашцам было недосуг. В Спарте илотия – более эффективный и честный институт. Илоты получали землю, а часть урожая отдавали гражданину-воину, который защищал страну, рискуя жизнью, а в условиях мира участвовал в народных собраниях и исполнял прочие гражданские обязанности. Фактически илотия – это договор между землепашцем и воином. Поэтому в Спарте не было городской черты и городских укреплений. Афины же, когда решался вопрос, защищать ли город или территорию, бросали селян на произвол судьбы: Перикл предпочел спасать только часть демоса, но не воевать с врагом в поле. Собственно, Афины и не были для этого приспособлены: они предпочитали контролировать морские пути и сражаться на море. Эта стратегия потерпела в итоге полный крах, а Платон продумывал свое идеальное государство,
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
