испачкаюсь, а этих вещей не жалко.
Вниз спустилась, когда услышала стук в дверь. Евсей уже впускал в дом Клавдию, когда я сбегала по лестнице.
– Вижу, твое утро добрым не было, – фыркнула девушка и потрясла передо мной сумкой.
В прихожую выглянул Лохматов и, забрав свои вещи, отправился в гостиную одеваться. Клава пошла следом. Ну, и я тоже.
– Клим, а ты не расскажешь, почему Лёня сегодня спинку от твоей кровати посреди Березкино нашел? – Начала она издалека.
Я удивленно вскинула брови. Как, оказывается, много всего ночью происходило.
– Клыков унес ее домой? – Лохматов ничуть не смутился.
– Да, но тебе определенно потребуется помощь столяра. Захара можешь попросить об одолжении. У него руки из нормального места растут. Просто рядом со спинкой валялась веревка, – девушка многозначительно усмехнулась.
– Это всё? – Кажется, оборотня было совершенно не прошибить.
– Не всё. Неподалеку от твоего дома я нашла штаны. Тебя к нудизму, смотрю, потянуло, – Клавдия едва сдерживала смех.
– Я был в трусах, – огрызнулся Лохматов, одевшись.
– На клей приклеил? – Оскалилась девушка.
– Клавка, я сейчас тебе шею сверну, потому что в голове у тебя все равно ничего приличного нет, – беззлобно рыкнул он и посмотрел на меня. – Идем, иначе автобус без нас уедет, – он подхватил приготовленную мной сумку и вышел из дома.
– Без нас? – Выбежала я следом.
Дом закрывать не стала. Грабителей Евсей все равно не пустит.
– Я еду с тобой. И это не обсуждается, – он зачем-то схватил мою ладонь и буквально потащил меня к Клавкиной машине. Впихнул меня на заднее сиденье, сам сел рядом и скомандовал девушке: – Поехали!
Клавдия только скептически хмыкнула и тронула машину. Я же тихо сидела и пыталась вырвать ладонь из хватки этого неотесанного оборотня. Не тут-то было. Руку мою он держал крепко, но больно мне не делал и на мои дерганья никак не реагировал.
Автобус уже стоял у школы. Если честно, то я впервые видела такой странный автобус. Он весь был какой-то… слишком обтекаемый и зеркальный. Это не убитый школьный автобус, который ездил в мою деревню, когда я сама училась в школе.
– Ого, новый, – восхитилась я и тут же поймала на себе полный жалости взгляд Лохматова.
Я закрыла рот и принялась ждать прихода детей. И нечего на меня так смотреть! Мне, между прочим, его дом тоже не очень понравился. Живет, как не знаю кто, а еще глава поселка. Я думала, что такие люди нормальную зарплату получают и живут, если не в хоромах, то, по крайней мере, в уюте и достатке. А этот…
Ой, а вдруг он алкоголик? Или наркоман? Интересно, бывают вообще оборотни-наркоманы? Куда-то же он тратит деньги, которые зарабатывает? Хотя, у него машина большая. И дорогая, наверное. Плохо, что я в машинах не разбираюсь. Мирку бы сюда, она бы все мне рассказала и объяснила.
Все дети подошли к автобусу почти одновременно и благополучно загрузились внутрь под присмотром шофера (тот представился Захаром и выглядел вполне обычно). Я пересчитала всех детей и, выдохнув, уселась на заднее сиденье, чтобы видеть макушки всех учеников. Рядом примостился Лохматов, отчего дети постоянно оборачивались, и снова вял меня за руку.
– У тебя совсем родственников не осталось? – Тихо задал он вопрос, когда автобус пошуршал шинами по дороге.
Я удивленно посмотрела на него. И дались ему мои родственники.
– Ну, почему же. Остались где-то, – пожала я плечами. – Бабушка говорила о некоторых, – не стала я конкретизировать.
Мужчина нахмурился сильнее обычного.
– Тогда почему они тебе не помогли устроиться в жизни? – С угрозой спросил он.
– Я устроилась, – я вообще не поняла, о чем он говорит.
Он скрипнул зубами и замолчал, осознав, что я даже сообразить не могу, что он имеет ввиду. В тишине мы проехали минуты три.
– Я ложки купил, – зачем-то поведал он мне.
– Поздравляю, – выдавила из себя, не зная, как реагировать. Зачем мне эта информация?
– И шторы, – он отвернулся и принялся смотреть в боковое окно.
Я не стала отвечать. Очевидно же, что точек соприкосновения у нас ничтожно мало. Ну вот, снова мысли не туда свернули. Эх, и ведь красивый мужик, хоть и немного пугающий. Жалко, что хам и я ему не нравлюсь. Вот кто бы по-человечески объяснил, что вообще происходит, потому что я почти ничего не понимаю в этом странном отрицательном уровне взаимоотношении.
– А ты животных любишь? – Снова ожил он, когда я уже перестала думать о его странном поведении.
– Да, – кивнула.
На самом деле, я никогда не задумывалась над этим вопросом. Не до животных было. Но, думаю, Евсею банальный кот бы пришелся по душе.
Лохматов тяжело вздохнул и взъерошил и так лежащие в беспорядке волосы.
– А почему ты учительницей стала? – Он, видимо, решил-таки докопаться до меня по полной программе.
– Так дети же, – кивнула я на своих учеников. – А почему вы стали главой поселка? – Решила ответить ему тем же.
Оборотень хмыкнул, но ответить соизволил.
– Потому что по праву рождения и доставшемуся набору функций я идеально подходил на эту должность. Да и Хозяин заставил, – он так скривился, будто никогда не хотел заниматься тем, чем занимается сейчас.
– Заставил? – Я плохо себе представляла, как Лохматова можно заставить что-то делать, но потом вспомнила свою реакцию на Хозяина и поняла, что, скорее всего, у оборотней все же нет иммунитета перед страхом. Хотя Клавка и вела себя храбрее, чем я.
– Да, – он кивнул. – Я бы лучше сборщиком пошел, или молодняк обучать. А так… Оборотни меня слушаются, это все и решило. Пришлось учиться руководить. Потом Градов появился, но он еще молодой совсем. Дурной немного. Кровь играет, многое считает необязательным, – зачем-то принялся он рассказывать мне о своей жизни.
– А я просто пошла в педагогический, потому что проходной балл позволил, – поделилась я. Да уж! Оказывается, высокие должности тоже могут быть не по душе. Потом подумала, что не хотела бы быть директором школы ни в коем случае. Вон, Фома Измаилович совсем не выглядит счастливым. Скорее, слегка измученным. – Да и работа обычно есть почти всегда.
– И поэтому ты поехала в Березкино, – с сарказмом закончил он.
Я смутилась и попыталась вырвать свою ладонь из его руки. Ладонь снова не отпустили.
– Я поехала сюда, потому что здесь тоже кому-то нужно учить детей, – выпятила подбородок.
Лохматов снова тяжело вздохнул и, видимо, все же решил молчать, чем благополучно занимался ровно до тех пор, пока мы не заехали в Май. Автобус мягко проехал КПП и повернул в сторону высокой серой стены, за которой, я так понимаю, были нужные
