Утром следующего дня, после плотного завтрака, прихватив набитый вещмешок с сухпаем и чемодан с личными вещами, подошел к «Опелю». Понятное дело, вещи нес не лично, помдежа заставил, мне ли с ногой все волочь? Около машины суетился штатный водитель, щеткой отряхивая крышу. «Опель» уже был прогрет, так что, положив вещи на заднее сиденье, я всем сделал ручкой и, осторожно развернувшись, подъехал к створкам ворот в арке.
Что мне нравилось в Центре, так это охрана — целый батальон на это пустили — причём не плюшевая, а самая настоящая. Поэтому, несмотря на то что все бойцы батальона знали меня в лицо и кто я такой, все равно при выезде потребовали документы и пропуск.
Через двадцать минут я подъезжал к повороту на Московскую трассу. Заметив с противоположной от города стороны приближающиеся машины характерной наружности, прибавил газу: на узкой дороге я с бензовозами не разъедусь. Передний грузовик пропустил меня, после чего повернул к Центру. Что хорошо, так это отсутствие у нас проблем с горючим. Бывало, в воздух поднималось до ста машин, сразу три полка, и все равно бензина хватало. Причём не только нам, но и училищам. Это я подал идею прокатиться Архипову по ближайшим авиационным училищам. Так что через несколько дней доклад майора лег на стол Сталина. А ещё через пять дней курсанты вовсю летали.
Придерживая баранку одной рукой и поглядывая на высокие бордюры из снега — не ошибусь, если скажу, что они с меня ростом — обдумывал свои дальнейшие планы. А планов было громадье. Если дали пять суток, то почему бы не воспользоваться личным временем?
«Хорошая печка. На улице под тридцать, а в салоне тепло», — подумал я и чуть убавил температуру. В моем зимнем штатовском реглане на меху было жарковато. Стянув командирскую шапку-ушанку, бросил ее на свободное переднее сиденье.
Управлять было не тяжело, просто я делал это с опаской, стараясь не напрягать раненую ногу. Гипс мне сняли десять дней назад. Знаете, как было тяжело первые три дня? Такое впечатление, как будто нога переломится от любого движения. Кстати, врачи с подобным симптомом были хорошо знакомы, мне дали почти два часа посидеть на месте, пока я волевым усилием не заставил себя пошевелить ею. Ходить? Ага, разбежался! Дунуть на нее первые дни боялся! Честно говоря, с трудом сдерживал себя, чтобы не потребовать гипс обратно, так я к нему привык. А как первые шаги делал… Это как вместо ноги соломинку приделать и попытаться ходить, настолько боялся наступить на нее. Сам прекрасно понимаю, что это уже фобия, но преодолел ее всего шесть дней назад, с помощью врача Центра. А нормально ходить с палочкой начал всего четыре дня назад. Поэтому-то на педали жал очень осторожно, пока не приноровился.
При езде на довольно неплохой машина не хватало музыки, этакой БУМ-БУМ-БУМ. Не рэпа, конечно, которого я органически не переваривал, а чего-то такого, латиноамериканского.
Перевалив через бугор, увидел вдали дымы Москвы и первый КПП. Многочисленные трубы котельных выдавали в морозный воздух столько тепла, что издалека демаскировали город. Над Москвой кружило звено «ЛаГГов» — четыре штуки, две пары — охраняя покой горожан.
Мельком глянув наверх, я определил, что командир звена проходил подготовку у нас в Центре. Это было сразу видно по уверенным и характерным линиям движения точки в серо-голубом небе.
Притормозив перед КПП, остановился и подал документы подошедшему начальнику поста. Сержант НКВД внимательно осмотрел их, потом мое лицо и махнул своим, приказывая пропустить. Дав газу, подъехал к повороту и влился в поток машин. «Поток» состоял из семи особей автопрома, направлявшихся в нужную мне сторону. Через пару поворотов я обогнал их и поехал по своему маршруту, с интересом рассматривая заснеженный город. Еще через несколько постов, где меня как положено остановили и даже провели досмотр транспортного средства, я наконец оказался в центре города.
«М-да, навалило… О, мой поворот!»
Где находится мой дом, я знал. Когда меня возили в Кремль на совещания, Архипов специально приказал водителю проехать мимо, ткнув в него пальцем. Мол, вот он.
К моему облегчению, двор был вычищен. Не весь, а именно места парковки или, по-местному, стоянки для машин. Вряд ли для автовладельцев, если такие вообще есть. Скорее, тут ждали свое начальство водители на служебных машинах. Около второго, нужного мне подъезда, была как раз такая площадка. Приткнувшись там, я осторожно вылез и, поправив шапку, направился к подъезду.
Путилин не ошибся, квартира действительно находилась на четвертом этаже. К моему удивлению, тут даже лифт был. И он, кстати, работал. Правда, каким образом — удалось понять только благодаря виденным когда-то старым фильмам. Нужно было вручную отодвинуть две ажурные створки, войти вовнутрь, закрыть, нажать на кнопку нужного этажа, доехать, открыть створки и закрыть их за собой.
«Какая архаичность!» — умилился я, закончив ознакомление. Главное — доехал до нужного этажа, а это важно. Не пешком скакал по ступеням.
— Вот народ! Уже опечатали! Живой еще! — возмутился я, увидев, что дверь моей квартиры опечатана. Сорвав ключом бумажку с мутноватой синей печатью, стал ногтем счищать остатки с косяка.
«Не пожалели клея, ироды».
Ключ легко вошел в замочную скважину. Повернув его на несколько оборотов, я толкнул дверь и вошел внутрь. В прихожей царил полумрак. Обнаружив на стене у входа выключатель, щёлкнул им, и вспыхнувшие лампы осветили не только саму прихожую, но и довольно длинный коридор с пятью высокими дверями по обе стороны — три слева, две справа — и одной в торце. Уже здесь было видно, что с мебелью все в порядке. Как и обещал Щербаков, они обставили квартиру из служебных фондов. В прихожей стоял ажурный, явно дорогой столик, красивая вешалка, высокая — по грудь — тумбочка с телефоном черного цвета и висело большое зеркало.
«Ковровую дорожку надо, голый пол — это как-то не эстетично», — подумал я. Закрыв дверь, снял реглан и повесил его на вешалку. Расправил форму, звякнув при этом наградами, после чего неторопливо разулся. Шапку пристроил на специальный крючок. Рядом — кобуру с маузером.
«О, еще тапки не забыть!»
Сделав глубокий вздох, смело рванул ближайшую дверь слева.
«Хм, туалет. А дальше что? Ванная? Точно, угадал», — подумал я, проверяя сантехнику. Все работало без нареканий.
Следующей была довольно большая кухня. Потом, судя по столу и книжным полкам, кабинет. Двери на другой стороне коридора вели в спальню с большой кроватью и гостиную — проще говоря, в зал. Меня немного позабавили круглый стол, стулья вокруг него и низко повешенная над столом зеленая люстра вроде абажура. В фильмах, я помнил, на таких столах, под таким абажуром в карты играли. Забавное совпадение. В углу висела тарелка радио. Отключенное. Воткнув вилку в розетку, под бормотание репродуктора направился на кухню, меня там заинтересовал холодильник.
— М-да. Занятно, — бормотал я, изучая холодильник через открытую дверцу.
Изделие было конструктивно интересным. Под подоконником устроили нишу с дверцами и окошечком на улицу, закрываемым заслонкой с задвижкой, через которое и попадал холод.
