Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
учительница. — Вчера все эти треволнения позволили мне на время забыть о собственных переживаниях, но сегодня, оставшись наедине с собой… — Арина Игнатьевна приложила платочек к губам, на миг прикрыла глаза. — Видите ли, — повторила она, — там у меня остался сын. Мы и без того были не в ладах с его отцом, он всё угрожал, что заберет Васеньку, что я его больше никогда не увижу… Если и вправду минуло двадцать лет, то теперь он, пожалуй, такой же взрослый.
Влажный взгляд её коснулся Александра, который вновь держал руку женщины в своей. После тяжелого вздоха, Арина Игнатьевна подняла взгляд на Надю.
— Не могу не думать о том, как он жил там всё это время без меня. Ах, Надежда Ивановна! Я и сама педагог, я хорошо знаю, как вредно расти ребенку без материнской заботы и ласки. И сама оказалась кукушкой, — она горько усмехнулась. — Да ещё и отец его, наверняка, после того как я пропала, забрал моего мальчика. Где же я его теперь отыщу?
И слёзы вновь градом полились по её щекам.
— Арина Игнатьевна, прошу вас! — Илья неожиданно встал перед учительницей на колени. — Клянусь, что как только в доме все разрешится, то приложу все усилия, чтобы найти вашего сына.
— Мы приложим, — добавил Александр, серьезно кивнув. — У Владимира Александровича связи в столице, вы сами знаете.
— А у Александра Борисовича за рубежом, — горячо подтвердил Илья. — Мы найдем его, на каком бы краю Земли он ни находился!
— Ох, мальчики…
Надя и сама почувствовала, как в носу щиплет, а на глаза наворачиваются слезы. Было видно, что оба камердинера говорят это не просто для красного словца, чтобы успокоить гостью. Кажется оба они искренне хотели помочь открывшейся им в своем горе женщине.
— Простит ли он меня? — Вздохнула Арина Игнатьевна. — Теперь я ему и не нужна вовсе…
— Простит, конечно, простит! — Илья горячо закивал. — Я бы на его месте наоборот обрадовался, ведь он, верно, считал вас пропавшей.
— И то не ваша вина, — согласно кивнул Александр.
— Конечно, — тоже закивала полицейская. — Вас не в чем винить.
Учительница склонила голову, то сжимая, то разжимая платок у себя в руках. Вздохнула шумно.
— Быть может, вы и правы. — Арина Игнатьевна подняла голову, и на губах её уже была робкая улыбка.
— Господь подарил нам с вами ещё один шанс, ещё двадцать лет, — серьезно проговорил Илья, глядя на женщину. — И я намерен распорядиться ими мудро.
Александр вскинул голову и посмотрел на камердинера с каким-то особым выражением. Надя отвела взгляд. Ей показалось, что она подсмотрела чью-то чужую тайну, что-то очень личное, что видеть не должна была. Мысли невольно крутились вокруг всех тех, кто проспал в доме все это время. До сего момента ей было всё как-то не до того, чтобы задуматься об их судьбе. Но каково это на самом деле — выпасть из реальности на такой немаленький срок? Многое за это время поменялось, в худшую или лучшую сторону. Смогут ли они привыкнуть к столь резким изменениям?
В конце концов, Надя первой нарушила хрупкую тишину. Откашлялась и аккуратно начала.
— Прошу прощения, но если мы сейчас ещё немного задержимся, боюсь, мой коллега решит, что с нами случилось что-то непоправимое…
— Ради Бога, простите! — Арина Игнатьевна приложила руки к груди. — Я заставила всех волноваться. Прошу, возвращайтесь к столу. Я только приведу себя в порядок и сразу же вернусь.
— Обещаете, что больше не будет необходимости искать вас с собаками?
— Нет-нет, обещаю, — тихо рассмеялась учительница, кажется, совсем успокоившаяся.
К столу вернулись по очереди. Сначала Надя и Александр, потом Илья и только следом уже Арина Игнатьевна, скромно извинившись в том, что она заставила общество себя ждать. Андрей, да и никто за столом никаких вопросов задавать не стал, и, наконец, приступили к завтраку.
Яйца кокот и гурьевская каша показались самыми вкусными блюдами, которые Надя когда-либо пробовала в своей жизни. Она была так голодна, что с трудом сдерживала себя в руках, чтобы не нарушить с десяток правил этикета за столом. Невольно вспомнились года в Смольном институте, когда воспитанниц намеренно недокармливали, из соображений более здорового образа жизни. С каким аппетитом они тогда поедали даже вонючие печеночные котлеты! Но самым страшным было как-то не так повести за столом. Не дай Бог грякнуть ложкой об тарелку или откусить слишком большой кусок. За это можно было и вовсе лишиться еды. Кто же знал, что держать прямо спину и уверенно держать приборы в подрагивающих от голода руках понадобится в жизни.
Вот кто пренебрегал правилами поведения за столом, так это Долгорукий. Ел он торопливо, разговор, который размеренно тек благодаря Арине Игнатьевне, не поддерживал, а на вопросы отвечал невпопад. А когда принесли сладкое, и вовсе выкинул фортель.
— Прошу меня извинить, — граф встал, откидывая на стол салфетку. — Благодарю за компанию, но вынужден покинуть ваше общество. Что-то мне нездоровится.
— Вам помочь, Александр Борисович? — Тут же отозвалась учительница.
— Нет-нет, то старый недуг, не смейте волноваться, Арина Игнатьевна, — вымученно улыбнулся граф. — Немного тишины и покоя — лучшее лекарство.
Он остановил было ринувшегося за ним Илью и вышел из столовой. Андрей и Надя переглянулись. Кажется, оба они ни на секунду не поверили в старый недуг графа.
Однако срываться с места было бы сейчас слишком подозрительно. И дознавателем пришлось остаться за столом до конца трапезы. Лишь после завтрака Надя смогла улучить момент и попытаться найти Долгорукого. Но оказалось, что далеко ходить не надо было.
Полицейская сунулась в зимний сад, предполагая, что какие-то дела у графа всё-таки остались именно там. И почти сразу услышала голоса.
— Обещаете?
— Обещаю, хоть мне и жаль терять такого человека, как ты, Илья, — голос графа был мягким, вкрадчивым. — Разве я мало тебе плачу?
— Дело не в этом, как вы не понимаете…
Под ногой Нади что-то хрустнуло, и голоса замолкли. Таиться больше не было смысла, и полицейская, раздвинув широкие ветви какой-то зелени, вышла к говорившим.
— Прошу прощения, господа, что прервала ваш разговор, я не намеренно. Андрей Сергеевич попросил кое-что проверить…
— Ничего, мы уже закончили, — кивнул Долгорукий. Камердинер только стрельнул в него взглядом.
— Я могу идти, Ваша светлость?
— Ступай.
Илья поклонился, развернулся и пошел к выходу в кухню, по дороге улыбнувшись Наде. Несмотря на то что разговор, кажется, был не из легких, глаза молодого человека сияли. Связано ли это как-то с обещанием прожить подаренные двадцать лет мудро?
Граф повернулся к барышне.
— Вы искали меня?
— Нет, просто прогуливались, — стараясь, чтобы ее голос оставался спокойным,
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
