– Там он вас запирал? – тихо спросил Арканах. Шерлин встретилась взглядом с его серьезными глазами и поразилось тому, насколько у него темная радужка.
– Вы слышали наш разговор?
– У драконов слух чуть тоньше, чем у людей.
Вино почему-то перестало радовать, и вкус после очередного глотка стал каким-то кислым. Шерлин отставила бокал и снова посмотрела на Арканаха. На его лице едва мелькнуло сочувствие, но и этого хватило, чтобы ощутить раздражение. Ее ужасно бесили эти притворно жалеющие ее незнакомцы.
– Он запирал меня всего несколько раз. И если вы думаете, что Винсент – садист, то ошибаетесь. Вполне нормальный человек с обычными недостатками. Ему просто важно, чтобы все было под контролем. Чтобы жена не уходила из дома вечером ни под каким предлогом.
– Поэтому он вас запирал? Ваш не садист?
– Вот не надо этой жалости ко мне и агрессии по отношению к нему, – сказала Шерлин, сама не понимая, почему начала защищать бывшего мужа. – В первый раз он запер меня вообще случайно. Мы ссорились. Он просил дождаться его после работы, я вспылила, потому что хотела пойти в кофейню с коллегами. В конце концов он сказал – я могу делать что пожелаю, и ушел. И по привычке запер входную дверь… правда, моими ключами. Я до глубокой ночи не могла выйти, пока он не вернулся после операции. Но тогда это было не специально.
Шерлин все-таки снова налила себе вина, хотя подозревала, что вкус не стал лучше. Но руки начали подрагивать, и хотелось их занять. А слова полились сами, будто весь этот год кто-то держал их на поводке, а сейчас они соскочили.
– Второй раз произошло ровно то же самое. Спустя где-то месяц. Я снова осталась в апартаментах одна, теперь уже на целый день… Я планировала выступить с лекцией на благотворительном обеде. Но честно говоря, он был сомнительным, непонятно, кто и куда собирал деньги. А мне просто хотелось рассказать о том, чего достигла современная наука… Винсент посчитал, что сомнительная благотворительность никому не сделает лучше. И запер. О том, что он был против этой благотворительности, я, правда, узнала уже после того, как просидела целый день дома без еды и возможности выбраться.
Арканах слушал, и в его глазах больше не мелькало сочувствие, лицо просто оставалось очень серьезным. Отчего казалось вылепленным из глины, и почему-то оно располагало к продолжению.
– Мы много ссорились после. Искали, как из всего этого выбраться. И не знаю, какими путями пришли к тому, что стали экспериментировать… м-м-м… со своими отношениями. Как-то он привязал меня к кровати. – Шерлин все-таки усмехнулась. В тот день у них даже получилось нормально и весело поговорить, а потом Винсу пришла в голову эта идея: раздеть ее и привязать к кровати. – В тот вечер к нему прибежал ассистент и сказал, что произошла какая-то авария. В больницу поступили люди в тяжелом состоянии, счет шел на минуты. И он ушел, а я осталась… Никак не могла освободиться. Даже кричала, но никто не слышал. Так целую ночь, за задернутыми шторами и запертой дверью.
Даже больше, чем ночь, подумала Шерлин. Винс вернулся, когда в закрытую комнату стало пробиваться солнце.
– И он никому не сказал, что вас надо освободить… кому-то из близких?
– Нет, это бы выставило его в странном свете. Но когда пришел – извинялся. Очень искренне, чуть не плакал. И потом записался к одному специалисту, чтобы решить свои проблемы.
Арканах вдруг наклонился и протянул руку. Он осторожно накрыл ее ладонь своей и просто пожал. Легко, по-дружески, очень ненавязчиво.
– Отношения у нас не стали лучше, как понимаете, – сказала она. – Но почему-то еще несколько месяцев я верила – все может наладиться. Мы же с ним вместе с восемнадцати лет, знаем друг друга со всех сторон. Но когда он закрыл меня в четвертый раз, я сломалась. После очередной ссоры он повернул ключ в замке спальни, пока я там читала. Винс сказал, чтобы я подумала над своим поведением… Я стучала, кричала, но он ушел на работу. Вот так просто.
Дракон чуть крепче сжал руку, и от его ладони будто разлилось тепло. От кончиков ее подрагивающих пальцев до локтя. И отчего-то те воспоминания перестали казаться жуткими, они будто выцвели благодаря теплу чьей-то чужой руки. Шерлин невесело усмехнулась.
– В общем, мне стало казаться, что дверь никогда не откроется, что стены сужаются и воздуха не хватает. Тогда я настежь распахнула окно и поняла, что второй этаж – это не так уж высоко.
– Вы спрыгнули? – не поверил дракон.
– Я, конечно, была не в себе, но из ума не выжила… Поэтому спустилась по водосточной трубе. Ну точнее, постаралась. На полпути она отломилась, и я упала. Потом еще долго были огромные синяки на бедре и плече. На улице тогда похолодало, но я не замечала. Так и шла в домашнем платье и легких туфлях к родителям. Только позже поняла, что можно было пойти к консьержу в дом и попросить найти для меня экипаж. Но тогда не подумала об этом.
– И после всего вы защищаете своего бывшего мужа? Шерлин, он мерзавец, – сказал Арканах.
– Я тоже далека от идеала, – ответила она, чуть улыбнувшись, ей понравилось, как дракон произносит имя, немного перекатывая «р». – Не жена, а головная боль. Домой могу прийти ночью, забываю о праздниках и датах, не поддерживаю в сложной работе. Люблю кости.
– Если это все вам говорил бывший муж, оправдывая свои поступки, то он еще больший мерзавец.
Шерлин пожала плечами. Их история с Винсентом закончилась год назад, может быть даже немного раньше. А сегодня и вовсе исчезла последняя связующая их ниточка, дом теперь только ее. Пора уже забыть прошлое, не просто постараться, а совсем забыть.
– Может быть, все-таки выпьете? – спросила она, разглядывая дракона, который во время ее истории так и сидел наклонившись вперед. Так близко, что можно было рассмотреть цвет его глаз. И сегодня они напоминали горький шоколад. – У меня есть небольшой повод для праздника.
– Какой же? – спросил он, улыбаясь уголками губ.
– Сегодня этот дом стал моим. Точнее, сегодня за него погашен кредит, а это уже половина дела! – Шерлин, так и не отпуская ладонь Арканаха, налила им вина одной рукой.
– Хороший у вас дом, – согласился он и взял бокал, но тоже так и не отпустил ее руку. Теперь они сидели, наклонившись друг к другу, словно обменивались секретами.
– А Винсенту он никогда не нравился, – сообщила Шерлин. – Я уговорила его купить этот дом, потому что здесь жила моя подруга с бабушкой. И у них всегда было как-то хорошо, я тут оставалась ночевать много раз. Потом они уехали и выставили его на продажу. А после очередной ссоры Винсент купил. Сначала мы думали, что сделаем пристройку и переедем, но все тянули. А когда уже разводились, Винс сказал, что только повернутый мастер антропологии может спать на костях.
– Вы спите на костях?
– Этот дом построен на месте кладбища. Точнее, вся улица, – пояснила она. – К тому моменту, как проложили улицу, кладбище не использовалось лет триста. И мне кажется, никто этому не придает значения, кроме Винсента. Стоило ему узнать, что здесь кого-то похоронили, как он перестал приходить в этот дом.
