– Согласен, хоть и знаю его всего пару лет, но он ни разу не пришёл на встречу вовремя. Вечно опаздывал, везде не успевал, и постоянно куда-то спешил. Говорил, что это замкнутый круг, который он не в силах разомкнуть, – вспоминая, улыбнулся Женька.
– Мне тоже доводилось слышать эту байку. Что было дальше?
– Дальше? Дальше он остался в музее на ночь, потому как выносить ценности не имеет права, а на входе их шмонают похлеще чем на зоне. Ну это ты наверняка знаешь и без меня. Так вот, Валя остался на ночь и пока никто не отвлекал, занялся бумагами. Он потом мне сказал, что, если бы делал это днём, вряд ли обратил внимание на нестыковки в документах.
– И что там в документах? – поинтересовалась я.
– А там всплыла какая-то шняга, которой не должно было быть. По документам Оболенские, ну это та семья, которой бумаги принадлежали, были захоронены в склепе какой-то там церкви.
– А на самом деле? – не понимая, что меня так заинтересовало, спросила я.
– В том-то и дело, что на самом деле выходило как минимум три места их захоронения, не считая этой самой церкви. Но не это главное! В бумагах упоминалась какая-то там воинская казна, один из этого семейства, имени его не вспомню, был на руководящем посту при царе. Так вот, перед тем как его расстреляли, эта самая казна исчезла. Потом спустя годы, подобная ситуация повторилась вновь, но на троне уже была царица. Не спрашивай, я в истории ноль. В общем на тот момент там, где сейчас Ваганьковское кладбище, заканчивалась городская черта, и стояла там церквушка. Валька говорил, что по документам кладбище появилось там только в тысяча семьсот семидесятом, толи семьдесят первом. А на самом деле, хоронить там стали лет аж на пятьдесят раньше. Один из этой семейки, Оболенских в смысле, работал на военной должности. Он как раз возле той самой церквушки стал строить семейный склеп. И какого хрена спрашивается при жизни себе могилу рыть? Может смерть свою предчувствовал? Хрен знает. Но дело даже не в этом, склеп он вроде как достроил, после чего пропала казна военная. Как тебе такое кино? Не кажется тебе странным, что второй раз одно и тоже? Прям как по отработанной схеме. Семейный подряд жуликов, не иначе…
– Ещё, как кажется, – подтвердила я. – И что дальше? Его тоже расстреляли?
– В точку! Только интересное в том, что денежки, украденные в первый раз, так нигде и не всплыли. Тогда, как ты понимаешь офшоров не было. Так что, если кто где свистнул, а потом тратить начал, тут же становилось известно, – увлечённо повествовал Жэка.
– А второй раз получается деньги где-то всплыли?
– Нет! Как и в первый раз, они просто растворились в воздухе. Но мы-то взрослые люди и прекрасно понимаем: если где-то убыло, значит где-то прибыло. Валька за эту ночь столько про этих Оболенских накопал, что еле успел старикану его доки подготовить. А бумаженцию, где была нестыковка с захоронением, он свистнул. Дедок-то не по описи бумаги сдавал, и к тому же их там до хрена было. Вот Валька и понадеялся, что старикан этой бумаженции не хватится.
– А старичок получается хватился, так? – догадалась я.
– В точку! Он не только хватился, он наверняка знал, что за бумажку не вернул ему Валька. Такое ощущение, что он сам эти денежки искал, но особо в этом деле не преуспел. Позвонил этот дедок спустя неделю, и начал на Вальку наезжать, мол это он похитил семейную реликвию. Валька в отказ. Старикан кипиш поднял, стал руководству жаловаться, да кто же ему поверит? У Вальки репутация кристальная.
– Что да, то да. И впечатление производить Валька умел, и у начальства был на хорошем счету, – подтвердила я. – Сейчас будет съезд, притормози там. Нам цветов нужно купить.
– Я на нулях, – на всякий случай предупредил Жэка, видимо ожидал от меня предложения скинуться.
– Всё нормально, у меня есть.
Я подошла к цветочному магазину, и достала заранее приготовленные наличные, попросив продавщицу продать мне ведро роз и гвоздик, прямо с тарой. Просьба моя была удовлетворена, за небольшую доплату. Забрав цветы, я потопала обратно к машине. У Жэки даже мысли не возникло мне помочь.
«Сашка бы ни за что не стал сидеть в машине. Он бы обязательно мне помог. А скорее всего оставил бы меня в машине, и купил цветы сам,» – пришло мне на ум. Но я сразу же прогнала эти мысли.
Укрепив вёдра на задних сиденьях, таким образом, чтобы вода из них не расплескалась, а сами тары не опрокинулись, мы двинули дальше.
– Так что там со стариком? Отказался он от своей идеи о возврате документа? – вернулась я к прерванной беседе.
– Как же. Он не только не отказался. Он даже приехал из-заграницы в Москву. Пришёл значит, старикан в музей, встретиться с руководством, и давай им заливать, мол как так, ваш сотрудник вор. Повлияйте на него, пусть вернёт мою бумаженцию, и я мол, шум поднимать не стану. Выслушать, его безусловно выслушали, но, мягко говоря, посоветовали посетить доктора. Старикан начал качать права, да так разошёлся, что его хватил удар прямо в музее. Скорую вызвали, понятное дело, да только помочь дедку, она уже ничем не смогла. Окочурился старикан прямо в кабинете директора музея. Вот такой конфуз.
– Ни фига себе новости, – ошалело проговорила я.
– Ага. Валька попереживал, конечно, немного, но потом допетрил, что нет старикана и нет проблем. Он мне позвонил как-то вечером и сказал, что дело есть на миллион, только придётся за эти денежки на кладбище немножко покопаться, ночью. Я чё, я всегда готов! Призраков и всякой нечисти там, я не боюсь. Не верю в это. Точнее не верил. А могилы разрывать, это плёвое дело, и к тому же это не криминал, – убеждённо проговорил Женька.
– Плохо ты уголовный кодекс изучал, подельничек. Вообще-то это вандализм. И если предметом вандализма становятся места захоронения, то действия квалифицируются по статье двести сорок четыре УК РФ. А в вашем случае это ещё и группа лиц, так что, если бы поймали, то как минимум год исправительных работ вам был бы обеспечен, – решила я блеснуть познаниями, чем немало огорчила собеседника.
– А ты откуда знаешь? Ты же училка, а не юрист? – удивился Жэка.
– Вообще-то не училка, а преподаватель. А знаю, потому что пара умников из моей группы разгромила погост. Их конечно родители отмазали, но обошлось им это не дёшево.
– Я не знал про вандализм. Про УК ты права, почитаю на досуге, освежу память, так сказать.
– Вернёмся к нашим баранам.
– Сама ты овца, – обиделся Женька.
– Это выражение такое. Имеется в виду, вернёмся к тому, что обсуждали, – расхохоталась я.
– А, извини. К баранам значит. Так вот, Валька выяснил, что на Ваганьковском кладбище есть три склепа, так или иначе связанные с Оболенскими, плюс ещё один в самой церквушке. Как он это узнал, не спрашивай, не знаю. Может днём искал, хотя вряд ли, кладбище же аж пять гектар. Может по документам каким, не знаю, но, когда мы пошли ночью в первый склеп, у Вальки была с собой карта, как его найти. Но толи из-за того, что в темень решили искать, толи заплутали где-то, в итоге нашли мы его ближе к утру. Как на кладбище пролезли, вообще отдельная история. Так вот, нашли мы склеп, а он вроде позже был построен. Мы его конечно на всякий случай обшарили, но как ты понимаешь, ушли пустые. На вторую ночь повторилось почти тоже самое. Вся ночь в блужданиях, под утро прибытие к месту и снова не то. Опять поздняя постройка и всё равно обыск. На третью ночь нам повезло больше. Мало того, что сразу на склеп вышли, да ещё и по датам совпало. Только вот он тоже оказался порожний. Мы там и надгробия поднимали и в нишах искали, всё бестолку. Валька был злой как чёрт. Столько проделанной работы и псу под хвост. Он тогда от бессилия только что не плакал. Колотил в припадке ярости всё подряд, и тут друг ву а ля. В общем, в припадке бешенства, стукнул он видимо по одному из кирпичиков, и в склепе отъехала одна из плит в полу, открыл тем самым потайной лаз. Мы аккуратно спустились вниз. Оказалось, что там тоже захоронения. Аж целых шесть. Ну и в одном из захоронений обнаружили, – с гордостью подытожил Жэка.
