— Эта девчонка, — с поразительным хладнокровием произнес Хью, — моя невеста.
Слова Хью прозвучали для негодяя точно гром среди ясного неба. У него был такой вид, словно земля разверзлась под его ногами и ад со всеми своими прелестями распахнул ему гостеприимные объятия. Однако он еще раз попытался защитить себя.
— Откуда ж нам было знать, милорд? На лбу у нее не написано. Шастала зачем-то по кустам, вот мы и решили, что она ищет развлечений.
— Молчать! — рявкнул Хью. — Ты жив только потому, что мне надо кое-что выяснить у тебя. Но если ты не будешь следить за своим языком, я вполне обойдусь и без твоих ответов.
Грабитель вздрогнул:
— Да, милорд.
В это время из-за древней крепостной стены появился Дунстан. А вслед за ним спешил Бенедикт, — для юноши, никогда не выпускающего палку из рук, он проявил завидное проворство. Раскрасневшиеся Дунстан и Бенедикт с трудом перевели дыхание.
— Элис! — вскричал Бенедикт. — Ты жива!
— Разумеется, жива. — Только сейчас Элис поняла, что вся дрожит. Она старалась не смотреть на человека, попавшего под копыта боевого коня.
Хью обернулся к Дунстану:
— Посмотри, что с тем на земле. Не повезло бедняге, угодил прямо под копыта Урагана, боюсь, он мертв.
— Да, милорд. — Дунстан осторожно подошел к распростертому телу и, поддев его носком сапога, перевернул на спину. — Похоже, вы не зря опасались… — Дунстан наклонился, чтобы повнимательнее рассмотреть предмет, лежащий рядом с телом. — У него превосходный кинжал.
— Можешь забрать его себе, — сказал Хью, спешиваясь, — равно как и все остальное, что найдешь у него.
— Да у него и брать-то нечего. Послышались громкие крики — это ветер донес с турнирного поля голоса зрителей, следивших за ходом состязаний. Дунстан и Бенедикт сразу обернулись в сторону ристалища, пытаясь разглядеть, что там происходит. Элис чувствовала, что они чем-то раздосадованы.
— Уж не Винсент ли Ривенхоллский там празднует победу? — спросил Хью.
— Да, сэр. — У Дунстана вырвался вздох разочарования. — Кто же еще. Сражался с Гарольдом Ардморским, с этим мальчишкой. Но, черт побери, разве это бой! Конечно, Винсенту не составило труда сбросить его с лошади. На скулах Хью заиграли желваки, но голос его был по-прежнему спокоен, словно они обсуждали новые способы обработки земли.
— Сожалею, но тебе придется довольствоваться тем, что найдешь у этих разбойников, Дунстан. Надеюсь, ты понимаешь, что эта погоня лишила нас возможности участвовать в турнире и взять достойную добычу в качестве награды.
Дунстан глянул исподлобья на Элис:
— Да, милорд.
Хью передал поводья своего боевого коня Бенедикту:
— Разыщи стража порядка и скажи ему, что я допрошу этого негодяя чуть позже.
— Да, сэр. — Бенедикт крепко сжал в руках поводья Урагана. Конь недоверчиво покосился на юношу.
Хью снова обратился к Элис. Лицо его по-прежнему было непроницаемо.
— Вы действительно не пострадали?
— Да, — прошептала Элис. Сама не зная почему, она была готова разреветься у него на глазах. Что с ней творится? Откуда взялось это глупое желание броситься в его объятия? — Вы спасли мне жизнь…
— В этом не было бы необходимости, если бы вы последовали моим указаниям, — холодно заметил Хью.
У Элис все внутри сжалось. А если слухи о нем — истинная правда, со страхом подумала она, и Хью Безжалостный просто не способен на теплые чувства? И тут она вспомнила о камне, который прижимала к груди.
— Я нашла зеленый кристалл, милорд, — вымолвила она, надеясь, что добрая весть поможет ей пробить ту незримую стальную кольчугу, под которой он скрывал свои душу и сердце.
— Неужели? — Он недоверчиво взглянул на мешочек в ее руках. — Но вы едва не заплатили за него слишком высокую цену.
— Милорд…
— Я расспросил кого нужно и выяснил, где найти трубадура по имени Гилберт. Сегодня вечером он должен развлекать рыцарей и их дам, а завтра утром камень уже находился бы у меня. Так что вам незачем было рисковать своей головой, гоняясь за ним.
Настроение Элис мигом переменилось. Теперь она кипела от негодования:
— Вам следовало посвятить меня в свои планы, прежде чем отправляться на турнир. Ведь мы партнеры, если вы еще не забыли. И мы заключили с вами сделку.
— Наша сделка никоим образом не связана с моими приказами, а потому вы должны исполнять их беспрекословно.
— Господи Боже! Но это же несправедливо!
— Несправедливо? — Он остановился прямо перед ней. — Может, я и не справедлив, но я не хочу, чтобы вы подвергали себя безумному риску.
Элис изумленно уставилась на него:
— Вы сердитесь на меня?
— Да, миледи.
— Я хочу сказать, вы по-настоящему сердитесь… — прошептала она. — Сердитесь потому, что я подвергала свою жизнь опасности?
— Вы все упрощаете, леди.
Казалось, один только грозный вид Хью должен был испугать Элис, но по неведомой причине этого не произошло. В ее душе вспыхнула искорка надежды.
— Значит, вы беспокоились обо мне, а совсем не о Камне! Теперь я в этом уверена.
— Вы моя невеста, — ровным голосом произнес Хью, — и я в ответе за вас.
Элис робко улыбнулась:
— Ах, милорд, какой же вы обманщик. Вы совсем не бесчувственный, как все о вас говорят. Сегодня вы спасли мне жизнь, и я никогда этого не забуду, никогда, до конца своих дней.
Она положила мешочек с камнем на землю и кинулась в объятия Хью.
К удивлению Элис, он не оттолкнул, а наоборот, крепко прижал ее к себе. Кольчуга его оказалась холодной и твердой, но зато сильные руки, обнимающие ее, — ласковыми и нежными. Элис прильнула к нему.
— Мы непременно поговорим об этом, но чуть позже, — прошептал ей в волосы Хью.
Вечером рыцари собрались на ужин вокруг большого костра.
Хью едва дождался окончания трапезы — ему не терпелось отправиться в шатер навестить Элис.
Чудесный шатер, усмехнулся про себя Хью, направляясь к нему. Большой, просторный, удобный. Он был даже разделен перегородкой посередине. Хью всегда брал в путешествие только один шатер.
Его шатер.
Хью предоставил его Элис, даже не поинтересовавшись, будет ли она столь любезна разделить его с ним. Впрочем, он и так знал, каким будет ее ответ.
Прошлую ночь он спал у костра вместе со своими людьми. Да и сегодня, судя по всему, ему предстоит провести ночь под открытым небом, в то время как Элис будет наслаждаться роскошью и уединением.
Более того, Элис не только спала в шатре одна, она и ужинала там, и тоже в одиночестве. Когда-то ее дядя с горечью заметил, что она не проявляет ни малейшего интереса к беседам рыцарей и воинов…
