— Вот именно. Этот человек непредсказуем, я тебе уже говорила. Когда ты станешь его женой, я буду чувствовать себя гораздо спокойнее.
— Значит, ты очень хочешь, чтобы я вышла замуж за Падшего Ангела?
Эстер помолчала, собираясь с мыслями.
— Мне кажется, тебе будет с ним спокойно. О своей жене Эйнджелстоун наверняка сумеет позаботиться.
Эти слова всплыли в памяти Прюденс, когда Друцилла остановилась наконец перед своей жертвой.
— Ну-ну… — Друцилла смерила ее взглядом с головы до ног. Судя по всему, бледно-серое платье Прюденс не произвело на нее никакого впечатления. — Значит, вы и есть та самая ловкая охотница за привидениями, о которой нам рассказывала миссис Ликок?
Прюденс заставила себя не вспылить и улыбнуться. В тот вечер только и разговоров было, что о привидении миссис Ликок. Благодарная женщина назвала Прюденс умной и отчаянно храброй. К счастью, как и предполагал Себастиан, призрак, который на самом деле оказался племянником миссис Ликок, так и не вспомнил, почему он вдруг упал без сознания. Поверил, что споткнулся о ковер.
— Добрый вечер, мадам, — вежливо поздоровалась Прюденс. — Полагаю, вы миссис Флитвуд?
— Конечно. А вы та самая Оригиналка, которая помолвлена с Эйнджелстоуном?
— Да, мадам. Мне оказана такая честь.
— Ничего удивительного, что он выбрал в графини такую странную особу. У этого человека полностью отсутствует уважение к знатному титулу, который достался ему по чистейшей случайности.
— А у меня сложилось впечатление, что он достался ему самым обычным путем, мадам, — по правам наследования.
— Ха! — В красивых карих глазах Друциллы засверкали молнии. — Эйнджелстоун получил титул по счастливейшей случайности. Иначе ему бы никогда не бывать графом.
— Вы не правы, — спокойно возразила Прюденс.
— Мало того, что его недалекий папаша сбежал с той актеркой, так он еще умудрился жениться на ней! Если бы он не был настолько глуп, ваш будущий муженек родился бы бастардом и ему не нужно было бы прилагать столько усилий, чтобы таковым стать.
Прюденс начала терять терпение:
— Я не позволю, чтобы вы оскорбляли семью моего будущего мужа, мадам.
— Я сама часть его семьи, глупышка. И если захочу, то буду это делать сколько мне вздумается.
— Мне любопытна ваша точка зрения, — заметила Прюденс. — Но однако, считаю, что семье Эйнджелстоуна уже немало досталось, вы не находите?
Друцилла зло глянула на нее:
— По-моему, что бы я ни сказала, это не будет для семьи так оскорбительно, как его последняя выходка.
— Что вы имеете в виду, мадам?
— То, что как раз в духе Эйнджелстоуна выбрать в графини совершенно не подходящую для этой роли особу. Страшно подумать, что какая-то безвестная деревенская девчонка вроде вас станет графиней Эйнджелстоун!
Раздался приглушенный гул голосов, — видимо, те, кто находился поблизости, не пропустили ни слова. Прюденс поняла — сцена с Друциллой грозит превратиться в лакомый кусочек, который высшее общество будет с наслаждением смаковать за завтраком. Себастиану лишняя дурная слава вовсе ни к чему. Поэтому она заставила себя расплыться в улыбке, будто Друцилла сказала ей комплимент.
— Как мило с вашей стороны, что вы взяли на себя труд познакомиться со мной, мадам. Я была бы рада узнать и других родственников Эйнджелстоуна.
— Неужели? — Друцилла выпрямилась и сверху бросила надменный взгляд на Прюденс. — Для начала могу сообщить вам, что титул, который Эйнджелстоун с таким наслаждением при всяком удобном случае валяет в грязи, должен был принадлежать моему сыну. И если в этом мире есть хоть капля справедливости, он все-таки когда-нибудь отойдет к Джереми.
— А у меня сложилось впечатление, что вопрос о праве на титул моего будущего мужа уже давным-давно решен.
— Вздор! — Лицо Друциллы покрылось красными пятнами. — Желаю вам в предстоящей семейной жизни радости, мисс Мерривезер. Может быть, во время брачной ночи вам удастся вызвать парочку привидений, чтобы позабавить мужа. Вам наверняка придется совершить что-нибудь необычное, чтобы его интерес к вам не угас через какие-нибудь две недели. Эйнджелстоуну все так быстро приедается.
Друцилла зашла слишком далеко. Это было видно по реакции окружавших их гостей, которые раскрыли рты от изумления. Прюденс понимала — когда Себастиан узнает об этом обмене любезностями, он придет в ярость. Он не тот человек, чтобы позволить безнаказанно оскорблять свою невесту.
Она взглянула в полные муки глаза Друциллы и внезапно почувствовала к ней жалость. Бедняжка прекрасно знала, что переступила границы дозволенного.
— Я понимаю, как вы заботитесь о добром имени семьи, — спокойно произнесла Прюденс. — Очевидно, вы делаете все возможное, чтобы и при таких трудных обстоятельствах оно оказалось незапятнанным.
Друцилла в изумлении уставилась на нее. На секунду она потеряла дар речи.
— Я делаю все, что в моих силах, — наконец произнесла она.
— Видимо, это непростая задача, — заметила Прюденс. — Уверяю вас, мне тоже дороги доброе имя и хорошая репутация семьи. И ради них я сделаю все, чтобы избежать скандала.
Глаза Друциллы изумленно блеснули.
— Какую игру вы затеяли, мисс Мерривезер?
— Я не затевала никакой игры.
— Что ж, тогда ее затеял Эйнджелстоун. — Друцилла резко повернулась и пошла прочь.
Охваченная дурным предчувствием, Прюденс смотрела, как фигура будущей родственницы скрывается в толпе.
— Так-так… Посмотрим, что на это скажет Эйнджелстоун, — пробормотал у нее за спиной чей-то тихий голос.
Обернувшись. Прюденс увидела Гаррика Саттона. Себастиан познакомил их на вечеринке у Баудреев и ясно дал понять, что считает Гаррика своим другом. Прюденс обратила внимание, что Саттон — один из немногих, кто на сегодняшнем вечере безразличен к бокалам шампанского. Она обеспокоенно улыбнулась ему:
— Я бы не хотела, чтобы Эйнджелстоун узнал об этой маленькой сценке.
Гаррик усмехнулся:
— Боюсь, не стоит слишком на это рассчитывать. Чересчур много свидетелей.
Прюденс встревоженно огляделась:
— Похоже, вы правы. Тогда я просто поговорю с Эйнджелстоуном в надежде, что он не совершит какой-нибудь опрометчивый поступок.
— Что я слышу? Вы надеетесь отговорить его от маленькой мести семейству Флитвудов?
— Нет никакой нужды мстить за меня, — сказала Прюденс. — Бедная женщина, очевидно, и так настрадалась.
— Эта бедная женщина, — холодно заметил Гаррик, — одна, без посторонней помощи добилась того, что Флитвуды так и не приняли мать Эйнджелстоуна.
— Как бы то ни было, Эйнджелстоун сейчас глава семьи и может позволить себе быть милосердным к другим ее членам.
