их разведать обстановку и исследовать храм?
— Давайте сначала отобьем атаку и за это время посмотрим, можно ли исправить запирающий механизм, — ответил Сюэ Чжэнъюн. — Лучшей тактикой было бы двигаться дальше вместе, но если мы не сможем закрыть ворота, тогда разделимся на две группы: одна будет держать оборону на передовой, а вторая разведает обстановку внутри этого храмового комплекса.
— Да, тоже хороший план, — ответил Цзян Си, — но кто сможет починить запирающий механизм?
В этот момент поднялась дрожащая рука. Глава Ма Юнь, который после отповеди Цзян Си втянул голову в плечи, робко высунулся из толпы, словно черепаха из панциря, и еле слышно произнес:
— Если нужна техническая наладка механизма, то, думаю, я мог бы попробовать.
Одновременно раздраженный и позабавленный таким поворотом Цзян Си ответил:
— Ну так что ж ты медлишь? Давай бегом: одна нога здесь, другая там.
Наньгун Сы подхватил спотыкающегося на каждом шагу Ма Юня и потащил в нужную сторону, а Сюэ Чжэнъюн со своим отрядом направился к воротам.
Цзян Си повернул голову и огляделся. Перед ним был большой зал, словно разделенный на две части: чистилище и эмпирей.
Глубоко задумавшись, он скользнул взглядом по весело болтающим о чем-то шашкам Чжэньлун, затем посмотрел на тех, что корчились в муках. В конце концов, его взгляд упал на Наньгун Лю, который в оцепенении сидел возле плетеной корзины с мандаринами.
Он чувствовал, что все это очень странно.
Почему Наньгун Лю и прочие собранные в этом храме шашки Чжэньлун сохранили остатки сознания и не начали убивать людей, как трупы снаружи?
Если бы в этот момент Сюй Шуанлинь взял под управление находящихся в зале мертвецов и начал атаку, то, оказавшись между молотом и наковальней, они были бы обречены.
Так почему он этого не сделал?
Не захотел?
Или… не смог?
То, что для Цзян Си было уму непостижимо, Мо Жаня совсем не удивляло.
Он уже понял, что все шашки Чжэньлун внутри храма обладали прижизненным темпераментом, самостоятельно мыслили и даже смогли сохранить некоторые воспоминания, чего нельзя было сказать о трупах снаружи, для управления которыми использовалась техника Формирования Единого сердца. Иными словами, трупы за воротами были просто безмозглыми марионетками, а мертвецы внутри храма обладали собственной индивидуальностью.
Могло быть только одно объяснение, почему Сюй Шуанлинь не манипулировал этими живыми мертвецами — его духовные силы были на исходе.
— Образцовый наставник Чу, помогите!
Внезапно с нижних ступеней лестницы долетел слабый голос. Присмотревшись, Чу Ваньнин увидел Хуа Биньаня, который во главе примерно дюжины заклинателей пытался прорваться к воротам храма.
Ранее этих людей укусили ядовитые змеи, и им пришлось остаться внизу, чтобы восстановиться. Они никак не ожидали, что снова столкнутся с толпой мертвецов. Около двадцати заклинателей погибли сразу, а из тех, кто смог пробиться сюда, практически все были тяжело ранены. Чу Ваньнин немедленно поднял руку и создал еще один барьер, чтобы накрыть их защитным куполом. После этого он призвал Тяньвэнь, чтобы проложить им дорогу в море живых мертвецов.
— Идите сюда! — крикнул Чу Ваньнин, протягивая руку Хуа Биньаню.
Мо Жань вдруг насторожился. Хотя Ши Мэй еще не закончил его лечение, он тут же вскочил с места, чтобы остановить его:
— Учитель, осторожно!
Хуа Биньань, сделав вид, что ничего не заметил, ухватился дрожащей рукой за протянутую руку Чу Ваньнина и тут же был втянут им в более мощный барьер. После этого Чу Ваньнин повернулся и крикнул:
— Кто-нибудь, идите сюда! Нужна помощь!
Чудом уцелевших заклинателей по одному втащили в храм. Измазанные кровью, тяжело дышащие и стонущие люди с искаженными страданием лицами выглядели по-настоящему ужасно.
Цзян Си направил учеников Гуюэе оказать им неотложную помощь, а сам склонился над Хуа Биньанем. На его лице появилось очень редкое для него выражение беспокойства:
— Почему у тебя такие серьезные раны?..
— Я-то хотя бы цел и практически невредим. Уважаемый глава, все-таки лучше сначала осмотрите других, — сказал Хуа Биньань, обессиленно облокотившись на колонну. Его широкополая коническая шляпа и вуаль были разодраны, а вся одежда в крови. Цзян Си хотел проверить его пульс, но мастер Ханьлинь поднял руку, чтобы остановить его. — Все в порядке, просто пара мелких царапин, но тот ваш младший ученик… кхе-кхе, его… его раны слишком серьезны. Уважаемый глава, скорее исцелите его, не беспокойтесь обо мне…
Практически у всех вновь прибывших действительно оказались очень серьезные повреждения, вплоть до раздробленных ног, и, можно сказать, по сравнению с ними Хуа Биньань в самом деле практически не пострадал.
Тихо выругавшись, Цзян Си бросил еще один обеспокоенный взгляд на своего лучшего старейшину и пошел помогать другим раненым.
Дрожащей рукой Хуа Биньань нащупал в своем мешочке цянькунь пузырек с кровоостанавливающим порошком и уже собирался посыпать им свои раны, как вдруг чья-то рука забрала у него фарфоровую бутылочку.
— Я помогу, — сказал Мо Жань.
— …Не нужно.
Мо Жань взглянул на него с самым искренним участием:
— Я только нанесу порошок и все. Минутное дело.
Хуа Биньань выхватил пузырек и прошипел:
— Я не привык, чтобы другие касались меня. Кроме того, вы не целитель, так что не усугубляйте ситуацию.
— Тогда я вам помогу.
— Ши Мэй? — Мо Жань резко обернулся на голос. Незаметно подошедший к ним Ши Мэй уже быстро вытащил инструменты. Увидев сумку целителя, Хуа Биньань скривил губы, но больше не возражал и не сопротивлялся.
Ши Мэй разложил обернутые в полотно серебряные иглы и тихо сказал:
— Старший мастер, этот недостойный младший может ошибиться и заранее просит его простить.
Хуа Биньань: — ...
Раны были очень тяжелыми, и пытаться остановить кровотечение при помощи заклинаний стало бы пустой тратой сил и времени. Прежде чем начать обработку, нужно было заблокировать меридианы, используя духовные иглы. Отразившись холодным сиянием в глазах Ши Мэя, больше десятка серебряных иголок одновременно вошли в нужные акупунктурные точки.
— Старший, вуаль и шляпа…
Глаза мастера Ханьлиня мрачно блеснули. Однако он прекрасно понимал, что на лице есть несколько точек, которые также следует заблокировать, поэтому резко сказал:
— Я сам сниму.
Упала окрашенная свежей кровью тонкая вуаль, впервые обнажив перед посторонними людьми лицо мастера Ханьлиня.
Конечно, это оказалось очень необычное лицо. Верхнюю его часть можно было бы назвать прекрасной, однако от переносицы вся кожа была покрыта ожогами, напоминая тело морской звезды.
Когда Хуа Биньань поднял голову, в его глазах тускло блеснули обида
