– Это сплетни! – взорвалась я. – И я не хочу больше это слушать! Тем более что Симон завтра улетает в Калькутту и на вечеринке его не будет!
– К Пьеру Аманда все равно ее не подпустит, – как ни в чем не бывало продолжила мадам Монте, – она же видит, что Марьет ему безразлична, а вот ты – другое дело!
– Что?!!
– То. Я видела, как он пожирал тебя взглядом! И она тоже видела. Неужели ты думаешь, что тебе просто так, ни с того ни с сего стало дурно?
Сейчас мне тоже было не слишком сладко, но я промолчала.
– Я, конечно, не верю в сглаз, порчу и во все такое, но, ты как хочешь, Аманда колдует! – изрекла мадам Монте. – Я знаю мужей, которые сбегали с ее цирком! Тот же самый их штатный ветеринар, которого эта тварь превратила в алкоголика!
– Бред! – Господи, как же мне побыстрее отделаться от этой дуры?
Мадам Монте прищурилась.
– А как иначе объяснить, почему у Пьера нет девушки? Ну простоват малость, но ведь красавец, и мухи не обидит! Колдовство, как ни крути, кол-дов-ство!
– Чушь! И вообще извините, мадам Монте, я собиралась спать, – сказала я, но она так иронично взглянула на меня – макияж, нарядное платье, – что пришлось добавить: – В смысле, собиралась к Шарлю...
– Деточка! Так бы давно и сказала! Я-то думала, ты его ждешь, вот и принарядилась. – Мадам Монте покинула кресло, взяла котенка на руки; тот так разоспался, что даже никак не отреагировал на перемещение с кровати в хозяйские объятия.
И, пока мы спускались в гостиную и шли к двери, эта неутомимая дура нашла нужным посвятить меня в историю одной своей приятельницы, у которой якобы лет десять назад начинался роман с Пьером, но после единственной ночи они резко расстались. Правда, эта приятельница была несколько его старше, но сомнительно, чтобы причина крылась в этом, потому что приятельница прекрасно сохранилась, а Пьер как раз из тех, кто любит женщин постарше. И у них были чувства просто необыкновенные! Приятельница очень тяжело пережила внезапный разрыв, кроме того, эта самая приятельница очень долго не могла ни с кем заниматься любовью.
– Дело дошло до нервного срыва, – добавила мадам Монте, – стоило несчастной увидеть голого мужчину, как с ней случалась истерика.
Эге, подумала я, да роман-то с Пьером был ни у какой не у приятельницы, а у тебя самой, «тетушка»! Ты и сейчас выглядишь неплохо, хотя тебе наверняка ближе к пятидесяти, чем к сорока пяти, и если не знать о существовании твоего сына, то вполне можно дать и сорок при плохом освещении, а десять лет назад ты уж наверняка умудрялась сходить за девушку. Пьеру было тогда около двадцати, отчего же молодому парню не поднабраться опыта у взрослой женщины?..
Вот ты, «тетушка», и выпасаешь своего сынка, как бы не сболтнули парню чего лишнего! И то, что вы расстались – только вряд ли после единственной ночи, – тоже неудивительно: ты же не только старше Пьера почти вдвое, но и считаешь недалеким, значит, ваш «роман» был основан исключительно на физиологии, а какому мужчине – даже совсем юному! – это понравится?
Мы вместе вышли из моей квартиры: уйти вместе – это был единственный способ отделаться от мадам Монте! Я заперла дверь, сунула в сумочку ключи, и мы стали спускаться вниз, а эта зануда все продолжала снабжать меня предостережениями. И тут вдруг я очень отчетливо представила ее, голую, в объятиях Пьера. И его тоже – голого... И их сладострастные вскрики и шепоты!..
Меня затрясло. Нет, конечно, это все имело место быть десять лет назад, у любого парня всегда найдется какой-нибудь несуразный ранний опыт с дамочкой, годящейся ему в матери. Тем не менее я с колоссальным удовольствием сбросила бы ее сейчас в пролет! Или уж хотя бы заставила пересчитать носом ступени до первого этажа! Глупо, конечно, я понимаю... Ладно, я прощаю мадам Монте, давно – значит, почти неправда, но вот Марьет!.. Она ведь точно носится с мыслью завтра в отсутствие бедного Симона на этом самом устричном суаре, на вечернем пустынном морском берегу...
Боже! Нет! Пустынный и вечерний берег с Пьером только мой, вернее наш с ним! Только наш! Конечно, не зря же ревнивая трусиха Монте проболталась, что Пьер пожирал меня взглядом. Пожирал! Меня! Ой, а вдруг это заметила не только она? Марьет? Ее мамаша с папашей? Симон? Шарль? Нет, Шарль точно ничего не заметил, он бы сказал мне. А вдруг все-таки заметил? Стоп, какая разница? Я люблю Пьера, он любит меня. Я не собираюсь ни от кого ничего скрывать! Я не мадам Монте, которая преспокойно наставляла рога своему ветеринару. Может, прямо сейчас все и сказать ей?
Я искоса посмотрела на мадам Монте, она гладила котенка и болтала, болтала! Нет, это лишнее. Своими дурацкими увещеваниями она не даст мне уйти до утра!
У подъезда стоял Жерар.
– Вивьен собралась в гости к своему жениху, – сообщила сплетница. – Сынок, давай мы с тобой ее проводим. А то темно, поздно. Пойди, милый, поймай такси.
– Нет! Нет! Это совсем рядом, – выпалила я и тут же пожалела об этом: Монте изъявили готовность сопровождать меня до его дверей!
Отделаться от навязчивых провожатых мне удалось, только изрядно поплутав по окрестным переулкам. Я ужасно боялась случайно остановиться возле их дома, выдавая его за дом Шарля, естественно, я вовсе не собиралась вести их к истинному его жилищу. Кто знает, вдруг он решил еще разок прогулять своего ньюфа? А то и вовсе – направиться ко мне?
Глава 20, в которой я проторчала в незнакомом подъезде целую вечность
Потом я выглянула, убедилась, что несносные мамочка с сынком исчезли из виду, и еще целую вечность ждала такси на пустынной улице. Водитель кивнул безучастно, когда я назвала адрес.
Часы на приборной доске показывали почти полночь, мои наручные – даже на пару минут больше. Какая же вопиющая несправедливость! Сколько времени я потеряла из-за этой холеной идиотки – мадам Монте!
Колдовство! Надо же додуматься до такой дури! Да никакого колдовства не бывает! Это только по телевизору на канале Жозефины Бенорель – духи, медиумы, колдуны, инопланетяне, предсказатели, гороскопы, фамильные проклятия, вещие сны, аура и карма! Вещие сны?..
Силуэт Пьера на пустынном берегу, прибой и звезды, его руки, глаза, губы, шепот...
Так что же? Всем известно, что сны – это продукты дневной нервной деятельности. Если человек много думал о чем-то днем, ничего удивительного, что усталый мозг никак не может переключиться на отдых и полусонно рождает причудливые картинки.
«Хорошо? Хорошо?»...
Очень хорошо, Пьер! У нас с тобой все будет просто замечательно! Это неважно, что мы расстались во сне, это всего лишь был мой страх потерять тебя, любимый!
Мы будем бродить с тобой, мой любимый, по свету, радовать людей цирковыми представлениями, а я стану тебе не только самой любящей и верной женой, я буду тебе полезна – в цирке всегда нужен врач! Я ведь смогу достаточно быстро переквалифицироваться на ветеринара и лечить твоих любимых животных. Ну и людей тоже, если у кого-то заболят зубы...
