меня за то, что я подчеркнула, выделила и обвела нужную деталь, которую запросто могли потерять в переводе. А я сказала ему, чтоб не ставил мне оценку. Я ведь не говорю ему, молодец, мол, хорошо арестовал вора. Вот тебе четыре с плюсом. В следующий раз подготовься получше. Я была рада, что не проигнорировали. Мне за переводы хорошо платили, а вот кофе у них всегда был дрянной.
Том толкал речь:
— Вот и получается, что надо многое заново начать. Опросить еще раз всех похищенных, взять описание того, кто во время похищения их кормил. В Новгород придется писать, обращаться за особыми приметами того, другого Свиридова. Проверить у службы иммиграции пропавших из виду нелегальных и легальных русских. Приметы розыска пересмотреть, проверить еще раз базу данных, а именно — фотоснимки. Саймон и Хелен, займитесь этим лично. Если настоящий Свиридов жив, то только тогда, боюсь, нам удастся найти и похитителя, и убийцу богмэна, и установить личность этого богмэна наверняка…
В комнату вернулась одна из полисвуменш с бумажкой в руке и подошла прямо ко мне.
— Меня Стефани зовут. Окей? Вот тут номер телефона в России. Это должен быть номер соседа по квартире, Павла. Сейчас, наверное, не время туда звонить? — она оглянулась на Тома. — Босс?
Я посмотрела на номер и адрес. Ничего себе! Город Чита? Как его туда занесло? Откуда у них этот номер, он же вроде бы… Не знаю даже. Я посмотрела на часы.
— У них сейчас седьмой час утра.
— Попробуйте набрать, — Том хмуро посмотрел на меня, — если Павел ответит, спросите у него, как выглядел этот таинственный приятель лже-Свиридова.
Я не надеялась, но, наверное, мне в тот день просто везло. Трубку сначала взяла женщина с сонным голосом. Я не стала объяснять ей, кто я на самом деле. Сказала, что это срочный междугородный звонок со срочным сообщением и по срочному делу. В трубке торопливо кого-то расталкивали, кто-то что-то уронил и шепотом выругался, а я ждала. Потом ответил мужской, но сравнительно бодрый голос:
— Да!
— Павел Николаевич?
— Я!
— Простите, что разбудили. Вас беспокоят из британской полиции. Не беспокойтесь, ничего страшного не произошло, просто нам нужна ваша помощь. Помните дело Свиридова, в котором вы оказали содействие британским властям в 97-м?
— Как же забыть. Допрашивали меня, как преступника, отпечатки брали.
— Сожалею, но это делалось не для того, чтобы вам дело пришить, а чтобы исключить вас из числа подозреваемых. Порядок такой. А подозреваемыми тогда были все, кто его знал.
— Ладно, теперь-то чего?
— Вы говорили, что у Свиридова был богатый приятель. Не помните, как он выглядел? Это срочно нужно.
В трубке послышалась возня. Павел кого-то шепотом выгнал и устроился поудобнее.
— Ну, он был такой коренастый, футбол любил и пиво. Волос белесый, нос такой, брови… Руки мозолистые, рабочие. Пел хорошо, только очень уж хрипло. Особо не кололся, так… травку покуривал.
— А особые приметы? Родинки, наколки, шрамы?
— Да нет… ничего не помню. Татуировок не видел. Родинок и шрамов я у него не искал. Ну, че еще? Глаз — рыбий, зубы редкие.
— Щель?
— Че?
— Щель большая была между зубами?
— Была, помню. Знатная. Харкал он через нее.
— Спасибо вам огромное… А имени не помните?
— Нет. Генка Скрипом его называл.
— А откуда он родом?
— Не знаю. Генка по говору вроде был типичный хохол, а этот — не знаю. Волжанин, наверное.
— Еще раз спасибо. Можно вам еще позвонить, если вопросы будут?
— Звоните, если застанете.
Я положила трубку и увидела, что все тихо наблюдают за мной.
— Русский язык на слух гораздо приятнее немецкого, — сказал офицер по имени Рой.
— Все языки приятнее немецкого, — ответила я и принялась переводить описание, сверяясь с пометками, только что сделанными мною на бумаге.
Стефани все записала за мной подробно и передала Тому. Тот взял описание и прикрепил над головой Свиридова на доске, где уже были описания от Наташи, Ольги, Александра и прочих.
— Итак, внешность Свиридова нам известна уже достаточно для того, чтобы составить фоторобот. Будем полагаться на скорое выздоровление Наташи. Фоторобот лучше сделать с ней, а потом показать остальным. Если она будет не в состоянии в ближайшем будущем нам помочь, придется рассчитывать на тех, кто в России. Значит так, Геннадий Свиридов невысок… — Том провозгласил описание нового Свиридова со всех слов. — …и особенно редкие передние зубы. Кличка — Скрип!
Детективы стали выражать свои мысли и предложения. Где-то я уже слышала это слово, подумала я тупо и тут же оборвала себя. Слово как слово. Скрип-скрип, скрипят колеса. Тут у меня к Тому есть вопрос поинтереснее. А Скрип? Фидл-ди-ди. Я не буду думать об этом сегодня. Я подумаю об этом завтра. Я поджала губы, как О’Хара, и толкнула Филиппа в бок.
— Фил, у меня тут есть чего сказать. Не попадет мне, что не в свое дело лезу? Я всего лишь переводчик, а рвусь расследовать преступление.
— Опять дуришь? Как ты понять не можешь, что в «подвале» ты, может быть, и есть только переводчик, а тут ты у нас занята в роли языкового эксперта. Как медэксперты, как те специалисты археологи. Благодаря их мнению у нас и движется дело. И тут ты уже указала нам на важный факт именно потому, что ты профессионал. Целое новое направление нам в руки дала. Так что валяй.
И тут я Филу поверила. Я подняла руку, и Том дал мне слово. Все слушали меня серьезно.
— Мне кажется, что нужно кое-что пояснить. Это не по Свиридову, а по личности богмэна. Павел сказал, что Свиридов показался ему украинцем, значит, есть смысл справляться с иммиграционниками и о пропавших украинцах тоже, а не только русских.
— А есть разница? — спросила Хелен.
— Это теперь другая страна, у них посольство и другая речь, — ответила я. — В России, конечно, много народу с Украины живет, но сильного акцента у них уже не будет. Или будет, но реже. А по словам Павла, он догадался именно по говору, что тот якобы-Свиридов был украинец.
— Спасибо, мисс Тринити. Кевин, это тебе поручение. Все?
— Все, — сказала я, и тут меня как ударило током, — а в Витамской психушке есть пациент, который знает человека по кличке Скрип.
Что было потом, лучше бы описал Фил со стороны, но он не пишет по-русски. Ребята, переводчик полиции — это самая лучшая профессия на свете. Я выступила с хитом, забила решающий мяч, спасла утопающего. Я самый счастливый в мире человек. Мне полагается мороженое, два билета на цветочное шоу в Челси,
