Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
Они ехали какое-то время молча. А потом он неожиданно спросил:
– А ты… ты правда любишь своего… Борцева? Романа Викторовича?
У Маши внутри где-то тоненько запела струнка – ему не все равно!! Он все-таки о ней думает! И не просто о ней, а о любви… но надо было что-то говорить, он ждал.
– Я… я цветы люблю. Только не такие – букетами, а чтобы сажать, разводить, – обернулась к нему Маша. – Знаешь, у нас раньше дача была, мы ее, правда, недавно продали, но мне так нравилось там копаться! Я вообще люблю всякие там дачные домики, усадьбы, чтобы сад кругом!
– Ты даже не представляешь, как мне повезло! – медленно проговорил Глеб. – Нет, серьезно! Я своей матери давно хотел что-то типа дачки купить, но… сама же понимаешь, для дачи нужен мужик! А она одна. Я не в счет, она лишний раз и не позвонит. А тут… У нее появился сердечный друг Павел Петрович… Да ты ж его видела!! На дне рождения!
– А, это из-за которого Капитолина нервничала, да?
– Точно. Так вот этот джентльмен уже выразил свое желание прожить остаток лет с моей матушкой.
– Вместе жить будут, да? – радостно вскинулась Маша, но тут же с ужасом вытаращила глаза. – Ну, моя Капа не перенесет! Она вам почтовый ящик подожжет, так и знайте.
– Мы ей тоже кого-нибудь организуем… – пообещал Глеб и продолжал: – Так вот я и хотел «молодым» на свадьбу эдакий подарок, а? Что скажешь? А ты поможешь. Ты же с этими… со старичками все время возишься, знаешь, что им нужно. Ну? Здорово?
– Здорово! Так у них настоящая свадьба будет, что ли? – не поверила Маша. – Ну молодцы-ы! А чего это они решились?
– Это я решил… а чего – у них сейчас радости и так немного, пусть будет еще один праздник. Так вот как с подарком-то? Понимаешь, домик-то я уже купил, а мне вот обставить бы его как-то. У самого-то, видишь ли, фантазии не хватает, там женская рука нужна, а мать я просить не хочу. Она ж сразу начнет кричать, что им ничего не надо и что я вообще расточитель, и… в общем, потянут на уютную дачку все старье, которое людям выкинуть жалко, а хранить дома уже нет сил. А мне хочется, чтобы уютно, красиво, по-современному, но… чтобы им по душе было. Поможешь?
– Постараюсь, только…
– Тогда я завтра за тобой заеду, утром, хорошо?
– Но я же работаю, – напомнила Маша. – Да и ты…
– Ну уж с собой я как-нибудь сам разберусь, а ты… отпросись, а? Или… если не отпустят, мы на машине в два счета твоих старичков объедем. Ну как? Договорились?
– Договорились, – мотнула головой Маша.
– Тогда… я буду ждать тебя в девять возле твоего подъезда… – И вдруг осторожно посмотрел на Машу: – Это тебе… удобно будет?
– Удобно, – усмехнулась Маша. – Возле моего подъезда.
Она бежала по ступенькам, не замечая тяжеленных пакетов, а в ушах ее все еще звучала музыка.
– Синий-синий иней… Трам-пам-пам-па-па… – едва сдерживалась она, чтобы не завопить во все горло.
Но едва вошла в дом, как вся песня улетучилась.
На диване валялся пьяный в стельку Роман, а возле него стояла Авдотья Пантелеевна с солдатским ремнем в руках.
– А! Машенька пришла! – приторно защебетала свекровь, незаметно толкая сыночка. – Ромка! Роман, мать твою! Жена, говорю, пришла! Вставай, лихоимец!
Маша брякнула на стол пакеты и, привычно схватив халат, удалилась в ванную.
Там, стоя под горячей струей, она вдруг широко открыла глаза и… и поняла, что дальше будет жить по-другому! Да! Она не хочет больше нюхать вонь перегара. Не хочет больше рвать жилы, чтобы накормить это прожорливое брюхо! Не хочет больше вывозить каждый вечер тонны грязи. Ей понравилось быть женщиной! И она теперь знает, КАК на нее могут смотреть!
Она вышла из ванной совсем спокойная, хотя… хотя всю ее наполняло чувство чего-то хорошего. Может быть, это еще свежее воспоминание о той платформе, о том взгляде Савельева, а может быть… предчувствие чего-то нового?..
Заслышав, что Маша идет, Авдотья Пантелеевна перешла к решительным действиям. Сынок все никак не мог проснуться, а между тем на кухне было кое-что вкусненькое. Она сама через пакеты углядела.
– Ах, ты по-доброму не хочешь? – крикнула свекровушка на сына и прошлась ремнем по недвижимому телу.
Тело взвизгнуло по-бабьи, вскочило и выпучило глаза.
– Маманя!!! Ваши эти… – не мог даже слов найти от возмущения ушибленный сынок. – Убррите ремень!! Срочно!!!
– Я т-те щас уберу! Я т-те щас… а вот получи-ка! – хлестала негодника строгая маменька. – А вот еще по заднице-то! А вот еще! Будешь, гаденыш такой, пить, а? Будешь? Ну-ка смотри матери в глаза!!
Маша спокойно раскладывала продукты в холодильник и решила ни за что не выкладывать их на стол. Это ее угощал Глеб. Это он хотел, чтобы она ела и его вспоминала… глупый какой, разве без этого сыра она его забудет?
– Марья!! Немедленно успокой мою мать!! Ой-ей же!.. Мам! Ну куда ты метишь-то?! О-ей! – верещал супруг. Ему вторила свекровь:
– Ах ты ж паразит!! А ежели она тебя бросит?! Ты ж только сегодня на работу вернулся!! Ты ж… а ну, убери руки! Дай приложусь, душу отведу!
Она появилась в дверях кухни, когда Маша спокойно пила чай, не обращая никакого внимания на избиение «младенца».
– Маша, ну и чего с ним будем делать, а? – бессильно опустилась на стул свекровь. – Ведь ты посмотри – только ты договорилась, а он… У-у, щас как наверну ремнем-то!!
В кухню осторожно заглянул Роман. Вид у него был жуткий – теперь к его синяку под глазом прибавились еще багровые полосы пониже спины.
– И чего орать? – робко начал он оправдываться. – Я ж и… и отметил свое возвращение, чего орать-то? Еще главное… ремнем… Марья! Откуда у тебя всякие подозрительные ремни появляются?! Отвечай!
– Это я из дома притащила, – повернулась к нему свекровь. – Тебя еще им батька твой хлестал. Да, видать, мало… Маш, ну чего мы с ним делать будем? Простим, а?
Маша взглянула на родственников каким-то пустым взглядом. А потом рассеянно улыбнулась. Но от этой улыбки покоробило и Авдотью Пантелеевну, и Романа.
– Да я и не злюсь, – пожала Маша плечом. – И вообще… зря вы его ремнем-то, Авдотья Пантелеевна. Он уже большой мальчик. Хочет – пусть пьет.
– Так а как же? – ничего не понимала свекровь.
Да и сам Роман не соображал, к чему ведет Маша. Он прищурился, упер руки в бока и сурово спросил:
– Пусть пьет, да? А работа? Мне ж завтра на работу! А я опять в стельку! И как быть?!
– А как хочешь, – отхлебнула чай Маша. – Мне все равно. Я завтра на развод подаю.
Роман икнул, дернул кадыком и… протрезвел. Не совсем, но… появились в глазах проблески разума.
Свекровь только ахнула, прикрыла рот ладошкой и зачем-то звонко шлепнула сына по голове:
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
