— Мы просто сползли в кювет, — прерывающимся голосом сказал Теодор. — Вы в порядке? — Не услышав ответа, он внимательно всмотрелся в ее лицо. — Мария…
— Через крышу… — прошептала она. — Снова и снова… он звал меня… а потом настала тишина…
— Мария, — решительно сказал Тео, беря ее за руки, — послушайте меня. Это было давно. Сейчас совсем другое дело. Мы не перевернулись, просто съехали в канаву. Сейчас я помогу вам выйти и… Уй! — негромко вскрикнул он, когда острые ногти Марии больно впились в его руку.
Она обернулась к Тео, широко раскрыв глаза.
— Ребенок, — выдохнула она. — Началось…
— Что? Ведь срок еще не наступил.
— От удара…
— Боже мой! Я отвезу вас в больницу. Ладно. Держитесь.
Он попытался завести двигатель, но тот не подавал признаков жизни… Мария обхватила живот, ожидая следующего приступа и молясь, чтобы ребенок не родился прямо здесь.
Теодор вышел, уперся плечом в капот и попытался вытолкнуть машину из кювета. Автомобиль дрогнул, и Марию снова полоснула боль. Она с ужасом поняла, что времени почти не осталось. Сотрясение от удара вызвало преждевременные роды, которые не бывают долгими.
Тео вернулся и сел рядом.
— Ничего не выходит, — мрачно сказал он. — Как вы себя чувствуете?
— Плохо. Роды совсем скоро.
Теодор с тревогой посмотрел на шоссе.
— Надо вызвать «скорую», — сказал он и бросился к телефону дорожной полиции. Через несколько секунд говорил с полицейским участком. — Ради бога, скорее, — сказал он. — Я опишу, где мы находимся.
Но сориентироваться было практически невозможно. Наконец он сдался. — Ищите машину, стоящую в кювете. Я зажгу все фары. Поторопитесь. — Тео повесил трубку. — Им понадобится полчаса. Ведь дети так быстро не рождаются?
— Обычно нет, — задыхаясь от боли, ответила Мария. — Но тут совсем другое дело. — Она выгнула спину. — Если бы я могла лечь…
— Это можно. — Он откинул передние сиденья, потянул какой-то рычаг, и спинка плавно опустилась. — Ложитесь. Я помогу.
Мария с грехом пополам вытянулась на сиденье. Каждое движение пронзало ее болью, и она кусала губы, чтобы не кричать. Тео привлек ее к себе.
— Держитесь за меня, — сквозь зубы бросил он.
Она так и сделала. Во время приступов Мария впивалась ногтями в его руки, а когда схватки кончались, тяжело дышала и смотрела Тео в глаза, видя в них отражение собственной тревоги.
— Я могу что-нибудь для вас сделать? — спросил он. — Только скажите.
— Подложите что-нибудь под левый бок… Машина стоит криво.
Он снял подушки с откинутых сидений и подсунул их под спину. Не успела женщина поблагодарить его, как ощутила новый приступ и с трудом подавила стон.
— Кричите, если хотите, — мрачно сказал Тео. — Может быть, водитель «скорой» услышит и быстрее найдет нас.
Это имело смысл, но Мария не могла себя заставить. Гордость запрещала обнаруживать слабость в присутствии Тео. Когда начались очередные схватки, она только заскрипела зубами. Ей приходилось помогать бабушке принимать роды, но она просто кипятила воду и заворачивала новорожденного. Мария и подумать не могла, что будет рожать в страшных муках, полагаясь лишь на сильные руки мужа.
Терзаемая болью, она повернулась к Тео и прижалась к нему щекой. Нужно было держаться и сделать все, чтобы не повредить ребенку.
— Мне холодно, — прошептала она.
Теодор тут же снял с себя пальто и укрыл ее по шею. Он баюкал ее, тревожно смотрел в лицо, но Мария ничего не видела. Она закрыла глаза, пытаясь собраться с силами для новых схваток. Вокруг тьма и боль сгустилась. Нет, она не выживет! Перед ней открылся длинный таинственный тоннель. Наверное, в конце этого тоннеля ее ждет Макс…
— Тео, — слабо позвала она.
— Да-да, я здесь.
— Если… со мной что-нибудь случится…
— Перестаньте, — быстро пробормотал он.
— Но если… если я умру… вы ведь не возненавидите из-за этого моего ребенка… правда?
— Мари!
Полуобезумевшая от боли женщина мельком заметила, что он чуть ли не впервые по-настоящему обеспокоен.
— Обещайте мне…
— Прекратите! — прикрикнул Теодор. — Глупости! Вы не умрете.
В конце тоннеля появился свет. Сейчас она увидит его…
— Максимилиан ждет меня, — прошептала она. — Я нужна ему. Всегда была нужна.
— Но мне вы нужны тоже! Мари, опомнитесь, его здесь нет. Это иллюзия. Откройте глаза. Посмотрите на меня.
Она лежала в объятиях Тео и едва дышала.
— Посмотрите на меня! — внезапно ужаснувшись, крикнул он.
Боль набросилась на нее с новой силой. Мария выгнулась дугой и протянула руки, стремясь обнять его за шею. Тео наклонил голову.
— Все в порядке, дорогая, все в порядке… Врачи скоро приедут.
— Нет, только вы… — выдохнула она. — Хочу, чтобы вы…
— Я здесь. Положитесь на меня.
Опасная ситуация заставила их забыть былую вражду. Образ Макса исчез. В болезненном бреду Мария думала только о Тео, прижималась к нему и чувствовала, что в нее вливаются его силы.
Схватки стали повторяться чаще. Она с ужасом поняла, что наступают роды.
— Теперь все… — выдохнула Мария.
— О боже! Я посмотрю, не идет ли «скорая».
— Нет! — крикнула она и вцепилась в Тео. — Не бросайте меня!
Мария откинулась навзничь и почувствовала, что ребенок рвется на свет. Теодор помог ему: как только дитя очутилось у него в руках, он стащил с себя пиджак и завернул в него крошечное тельце.
— Мальчик, — изумленно сказал Тео и вдруг со страхом воскликнул, — он не дышит!
— Дайте его мне. — Мария протянула руки и приняла сына. Она перевернула его и легонько шлепнула по попке. Результат не обманул ожиданий. Ребенок сморщился и заплакал.
Она почувствовала себя измученной, опустошенной и в то же время ликовала. Сын, из-за которого было сломано столько копий, наконец родился и покоился в объятиях матери. Он был прекрасен.
— Макс, — прошептала Мария. — Мой маленький Макс. Я назову тебя в честь отца.
Внезапно она ощутила скорбь по Максу-старшему, которому не суждено было увидеть сына. Раньше она оплакивала потерю любимого, теперь же горевала по тому, что потерял он сам. Максимилиан не выходил у нее из головы. Он всегда улыбался, и невозможно было представить себе, что сын не увидит эту улыбку. Он любил жизнь, передал ее своему ребенку, а сам навеки успокоился под холодной мраморной плитой.
Она еще смутно различала его в конце тоннеля. Макс больше не ждал ее, только прощально махал рукой. Марию душили рыдания.
