она и отвела глаза.
За забором возвышалась главная достопримечательность их парка — крутой холм, опоясанный выложенной мелкими камешками дорожкой, и уже много лет как заброшенный особняк в викторианском стиле. Пожалуй, это было самое таинственное место в городе: вряд ли кто-то сумел бы сказать, кому принадлежал сам дом и земля под ним — кажется, никто даже не знал, когда именно он появился на этом холме.
Зато от родителей Кристина слышала, что это ветхое здание грозились снести чуть ли не с момента постройки. Правда, всякий раз дело безнадёжно запутывалось и откладывалось из-за самых нелепых обстоятельств: то подписанные документы таинственным образом пропадали прямо из сейфа, то ответственная за снос компания будто специально затягивала работу, то старый особняк объявляли памятником архитектуры — и всё только ради того, чтобы уже через полгода лишить его этого почётного статуса. Всё это продолжалось так долго, что никто уже не смог бы припомнить, чем именно этот дом так не приглянулся городским властям.
Неприязненное отношение, тем не менее, чувствовалось даже в мелочах. Начать хотя бы с того, что к зданию перестали подходить парковые службы, оставив его наедине с грудами мусора. А пару лет назад весь холм и вовсе окружили забором, причём единственные ворота будто нарочно расположились аккурат на противоположной стороне от того места, где начиналась ведущая к вершине дорожка. Кристине всегда казалось, что сделано это было исключительно из вредности — просто, чтобы позлить владельцев, если тем когда-нибудь вздумается вернуться.
Стоило Кристине неуверенно остановиться у тяжёлых ворот, как ветер сразу же качнул створку, и та плавно двинулась в сторону, будто приглашая войти. Совпадение было настолько зловещим, что девушка невольно поёжилась и нервно потёрла руки. Больше всего её удивило, что ворота двигались совершенно бесшумно, как будто их регулярно смазывали — это было как минимум необычно, учитывая тихую необъявленную войну и настоящую осаду, в которую город взял этот холм.
Но как бы то ни было, глаза Кристины были прикованы к угрюмому и всеми покинутому особняку.
Ни один по-настоящему старый дом не может считаться таковым без истории о привидениях, запертых в пустых комнатах и блуждающих по гулким коридорам, и старый дом на холме не был исключением из этого правила. В том смысле, что истории действительно существовали, а вот с привидениями не задалось. И в отличие от тех, кто выдумывал дурацкие истории, Кристина об этом знала. Ни привидений, ни духов, ни призраков.
В старом доме поселилось что-то иное.
Чтобы это понять, не нужно быть специалистом по паранормальным явлениям, достаточно полдня провести внутри. В последний раз она была там почти шесть лет назад, но, тем не менее отчётливо помнила, как невыразимое чувство тревоги останавливало её на пороге, казалось бы, совершенно нормальной комнаты. Или взять, например, лестницу на второй этаж — отчего-то Кристина знала, что на третью ступеньку снизу ни в коем случае наступать нельзя. Её это, к слову, никогда не пугало — подумаешь, чудачество; есть же люди, которые не наступают на швы между плитками.
Напугало её совсем другое.
Правда, что именно она видела — если видела! — Кристина объяснить не могла; теперь девушке всё чаще казалось, что всё увиденное ей просто приснилось. Во всяком случае, когда она проснулась в «своем» кресле, рядом никого не было. Но, тогда каким образом кресло оказалось на середине комнаты? Как получилось, что все ставни были закрыты? Почему, когда на следующий день она спросила об этом у своих одноклассников — тех самых, из-за которых она вообще оказалась внутри — те только странно переглянулись и в один голос заявили, что она всё это выдумала? Добиться чего-то путного ей так и не удалось.
Прошло время, и постепенно Кристина выбросила эту историю из головы. В пустующий особняк она, впрочем, с тех пор тоже не возвращалась. Кажется, как раз тогда у неё появилось много дел в школе, и поэтому следующая «экспедиция» раз за разом откладывалась — и так до тех пор, пока девушка и вовсе не махнула на неё рукой. Только теперь, разглядывая пустые и безжизненные глазницы окон на втором этаже, Кристина неохотно признала, что дело было вовсе не в занятости. Тогда она просто испугалась, что тот сон окажется правдой. Или наоборот?
Она уже и сама не знала, что думает по этому поводу; в голове царил настоящий сумбур. Чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, Кристина вынула телефон и быстро взглянула на экран. В запасе оставалось почти полтора часа, а значит, можно…
— Ой!..
В лицо ударили ледяные брызги; цифры на экране расплылись от воды. Кристина задрала голову к небу, будто хотела убедиться, что дерзкая капля упала именно оттуда. Долго ждать не пришлось — уже в следующее мгновение дождь щелкнул её по носу; вода зашумела об асфальт и принялась безжалостно хлестать пожухшие листья.
Кристина огляделась по сторонам, но ничего, похожего на укрытие, рядом не было. Чуть поколебавшись, девушка юркнула за ворота и со всех ног помчалась к особняку.
* * *
Кристина пронеслась по петляющей вдоль склона тропе и, стремительно выскочив из-за поворота, влетела на вершину холма. Перед глазами мелькнули цепкие ветви разросшегося вяза — будто огромная рука с растопыренными пальцами, в любой момент готовая ухватить её за шкирку, как расшалившегося котёнка, — но девушка ловко вывернулась всем телом и, не сбавляя скорости, промчалась мимо. Секунда — и она уже взлетела по ступенькам, таким узким и крутым, словно неизвестный архитектор строил не лестницу, а ловушку для незваных гостей, и резко затормозила под крышей небольшой веранды.
К лицу прилила кровь, дыхание чуть сбилось, стало немного жарко — зато пробежка заметно подняла Кристине настроение. Она стянула шапку, несколько раз ударила ею о бедро; отряхнула куртку, поправила съехавший рюкзак, как следует постучала ботинками о ступеньки — пусть в доме никто не живёт, но это всё ещё дом, а значит, незачем тащить грязь. Наконец, убедившись, что всё в порядке, Кристина по-хозяйски огляделась вокруг.
Смотреть, впрочем, было не на что: за годы на веранде почти ничего не изменилось. Пол, выложенный из потемневших от времени, хотя всё ещё прочных досок, заколоченные провалы окон, прохудившаяся крыша, из-под которой то и дело проливалась жалостливая капель — и целая смесь запахов, пробуждающих множество полузабытых воспоминаний.
Едва ли этому могло найтись разумное объяснение, но если закрыть глаза, то почти невозможно было бы себе представить, что находишься в старом доме. Во всяком случае, Кристина никогда не чувствовала в нём запахов пыли, плесени,
