Теперь, когда лилась музыка и мы вплелись в кольцо других пар, это было намного проще. Но в то же время заставило напрячься изнутри. Я снова почувствовала этот зов, эту жажду. Хотелось пуститься в танец и забыть обо всём, парить над паркетом, освещая всё вокруг своим светом.
Но приходилось держать себя, заставлять оставаться на земле. Ступать по паркету тяжелее, сосредоточенно считать шаги и вспоминать па и связки. Делатур крутанул меня резче, подхватил за талию, отрывая от земли и прижимая к себе. Фактически весь мой вес он удерживал одной рукой.
— Что ты делаешь?! — отчаянно зашипела я, когда он закружился и вынес нас в центр танцующего круга.
— Добавляю перчинки этому скучному уроку, — усмехнулся он и наконец поставил меня на пол.
Но не прекратил чудить! Простой вальс стал превращаться в импровизацию. А в импровизацию могли далеко не все. К сожалению, Делатур мог, а мне выбора не оставили. Он плавно, вслед за мелодией, поплыл по паркету, утягивая за собой и меня.
Развернулся, резко, на небольшом изломе мелодии, закружил меня вокруг своей оси, а потом притянул спиной к себе. И снова повёл, направляя нас так, будто это я шла вперёд и вела его за собой как приклеенного. Негодяй! Портит мне всю легенду, и ведь на ноги ему не наступить в таком положении. А то ещё грохнется вперёд и придавит меня.
Я нахмурилась и попыталась упереться пятками в паркет, но не тут-то было. Ксан остановился вместе со мной, под аккорд быстро обошёл по кругу и снова захватил в свой плен. И повлёк вдоль кольца из моих однокурсников, которые уже почти все остановились и наблюдали только за нами.
Вот одобрительный блеск в глазах Бри, вот Лула подбадривающе улыбнулась, скривила губы Крессида, попыталась прожечь взглядом Тори… Но я их уже почти не видела, стараясь держаться за свою злость на очередную выходку Константина, но всё больше и больше чувствовала, как разум начинает плыть под давлением дара. И сопротивляться уже нет сил…
— Сосредоточься, — строго сказал Делатур и сжал мою руку сильнее, почти до боли, вырывая меня из тумана.
— Не могу, — почти прохныкала я, — ещё немного и взлечу.
— Взлетишь, — хмыкнул нахал и с силой подбросил меня на добрый метр.
От неожиданности у меня весь воздух вышел из лёгких, а зов творения резко заглох. Я так удивилась, что не сказала ни единого бранного слова, когда Делатур легко поймал меня. В общем-то, я вообще ему ничего не сказала, только глупо похлопала ресницами.
А он невозмутимо поставил меня на паркет под последние аккорды и поклонился. Изящно, элегантно, как истинный лорд. А я осталась стоять соляным столбом, не в силах пошевелиться. Дар слабо трепыхнулся в груди и неохотно заснул.
— Слава Светлой Святой, вы не безнадёжны! — возопил лорд Зайгон и сложил руки в знак богини, а потом зааплодировал.
За ним несмело захлопали в ладоши и однокурсники, а потом рукоплескания переросли в бурные овации и выкрики, будто мой неожиданный триумф стал их личным достижением. Я аж зарделась от искренней радости почти незнакомых мне людей. А потом перевела взгляд на самодовольного Ксана и мгновенно взбесилась.
— Ты! — я сузила глаза и схватила его за грудки, — какого Кривого ты творишь?!
— Ты же сама хотела снести тонкую грань к Кривому проводнику, — усмехнулся он, — я всего лишь исполнил твоё желание. По-своему.
— Паршивец, — зашипела я, — наглый самодовольный негодяй.
— Ты сегодня щедра на комплименты, — он был непробиваем, доводя меня до точки кипения.
— Ах ты… — договорить мне не дали.
Лорд Зайгон призвал всех вернуться к занятию, но я продолжать уже не хотела. Молча оттолкнула от себя Делатура, точнее, себя от Делатура, ибо его попробуй сдвинь, скалу непрошибаемую, и ринулась прочь из зала. Ненавижу его. Ненавижу!
Я легко прорвалась через кольцо и вылетела в коридор. Замешкалась лишь на мгновение, выбирая, в какую сторону бежать. Внутри клокотал гнев, меня бесило, что Делатур всегда всё делал по-своему, чаще всего даже не ставя меня в известность о своих действиях. По своему желанию менял всё на ходу, иногда поворачивая на сто восемьдесят градусов.
А я была всего лишь игрушкой в его руках. Безвольной, зависимой от его желаний. Я не для того сбегала из пансиона, чтобы мной снова манипулировали на пользу себе. Я быстро выбрала направление и понеслась, словно бы могла скрыться от Делатура.
Ненадолго, не более. Душу жгло огнём, а я уже приняла решение. Кукловод станет куклой, а кукла — кукловодом. Я натяну этот чёртов браслет на этого негодяя и с удовольствием затяну эту петлю вокруг горла самонадеянного гада. А потом и правда сбегу на свободу, оставив Константина разгребаться с Милордом и Невестушкой. Пусть портят друг другу кровь.
— Айза, — я даже не услышала его шагов.
Он притормозил меня за локоть и резко развернул к себе. Взгляд сверкнул холодом, и я испытала ещё большую злость, закипела от кончиков пальцев до корней волос. Вот-вот задымлюсь.
— Оставь меня, — зарычала, глядя в его глаза.
— Нет, маленькая глупая магократка, — ровно произнёс он, — я же сказал, тебе от меня не сбежать.
— Ну ты и… — договорить мне снова не дали.
Он молча положил руку мне на затылок и властно притянул к себе. Я отчаянно замычала, встретив его губы своими. Ненавижу этого гадкого типа! Ненавижу! Я яростно застучала по его каменно-твёрдым плечам, попробовала укусить, но всё бесполезно.
Напор усилился, меня опалило жаром изнутри. Силы сопротивляться стремительно таяли, как льдинка на июльском солнце. Мои кулаки расслабились, и пальцы безвольно скользнули по мужским неприступным плечам, а губы подались навстречу.
Как же бесит этот наглый индюк…
Глава 18. Ловушка тягостных сомнений
— Успокоилась? — медленно отстранился и невозмутимо спросил герцог.
— Ну ты и сволочь, — едва дыша протянула я, — терпеть тебя ненавижу.
— Ну-ну, — он самодовольно усмехнулся, — но вот в чём дело — твой самоконтроль ни к чёрту, Айза. Ты поплыла чуть ли не с самого начала. Я хотел проверить, как ты справишься на людях. Ты не справилась.
— Так всё это… проверка? — мои губы резко пересохли, а ноздри гневно разлетелись крыльями, — ты меня проверял?
— Я же сказал, что научу тебя пользоваться даром, — он как ни в чём не бывало пожал плечами и засунул руки в карманы, — буду использовать любую возможность.
— Негодяй, — выдохнула я поражённо, — расчётливый гад.
— Зато ты излишне эмоциональна, — он покачал головой, — тебе стоит работать над собой и научиться держать себя в руках. В каком пансионе ты содержалась, напомни?
У меня дыхание перехватило от его инсинуаций. Ладони сжались в кулаки, и я усилием воли заставила себя взять в руки. Гордо выпрямилась и посмотрела на него с презрением, достойным аристократок. Как он смеет тыкать меня в моё воспитание? Да и какого чёрта он хочет знать, где я провела большую часть своей жизни?
