Книга Станция "Самосуд" - Ена Вольховская

плечами и, подняв монетку двумя пальцами, стала крутить ее, словно рассматривая, но взгляд был направлен сквозь небольшой кругляш. — Странно просто это все. Чарльз в отпуск должен был уйти. Тут его выдергивают на конференцию, разрешение на посещение которой только у администрации академии получить можно. Монету свою коллекционную домой забирает, хотя всю жизнь на столе у себя держал. А потом погибает, оказавшись в самом эпицентре взрыва, и монетку эту вам, как выяснилось оставил…

— Что вы к этой монете прицепились? — фыркнул ректор.

— Мутно это все как-то, подозрительно, — она невольно сделала крошечный шаг назад. — Я, кстати, не знала, что Чарльз наукой увлекается. Он и в академии только базовый курс окончил, нет? — вопросительно приподняла бровь девушка, шагнула вперед и вернула монетку на место. — Какая у него тема была? Да не напрягайтесь вы так, чисто профессиональный интерес!

Вомин усмехнулся, сцепил перед собой руки в замок и, опершись на них лицом, с предельно невинным видом ответил:

— Не з-снаю, он почему-то не хотел об этом рас-спрос-страняться, что-то из-с теории бытовой магии. Вряд ли вам будет это интерес-сно.

— Надо же! Работа от имени кафедры, которую он все время с грязью смешивал, считая бесполезной? Какой многогранный мужчина! — якобы изумленно покачала головой колдунья. — Вы бы хоть подумали прежде, чем вешать на уши лапшу такого сорта колдунье, с которой Чарльз контактировал чаще всего. Пусть и не… — она потерла пальцами перед лицом, будто пытаясь потрогать слово, — в положительном ключе.

Вомин ничего не ответил, продолжая поглядывать на собеседницу, как на наивную и одновременно умалишенную. За спиной колдуньи чуть приоткрылась дверь, однако ректор щелчком пальцев захлопнул ее, не давая Ингрид, обеспокоенной затянувшимся безвестием, подслушивать. А колдунья тем временем напирала. Она подошла вплотную к столу и скрестила руки на груди.

— Я действительно была там. После взрыва. Посреди ночи. И знаете. Эпицентр мистическим образом переместился из официального машинного отделения четко в пассажирскую гондолу, — немного приврала Илинея, сочтя информацию о втором эпицентре излишней и не способствующей достижению цели. — Честно говоря, мне трудно придумать более подозрительную цепочку совпадений, и, я полагаю, она заканчивается на вас!

Вомин продолжал молча смотреть на нее, ожидая продолжения, которого, впрочем, не последовало, и колдун только цокнул языком и вновь откинулся на спинку кресла. Казалось, ему просто нечего сказать в свою защиту, и, в то же время, во взгляде по-прежнему сквозило снисходительное презрение, уже столь привычное, что почти незаметное. В конце концов, Вомин особенно гадко улыбнулся и все же нарушил затянувшееся молчание.

— Да уж-ш… Неож-шиданно. Потряс-сающ-щее обличение! Ес-сли с-сделать пару допущ-щений, конечно, но потряс-сающ-щее! — Илинея чуть подняла брови, удивленная реакцией, но отчаянно старающаяся этого не показывать, даже губу изнутри прикусила от напряжения. Однако иронично-веселый тон ректора сей же момент сошел на нет, обратившись серьезностью взгляда и задумчивыми нотками: — Вы, помнится, в доценты кафедры метили? Перебраться в с-столичную академию, помочь родителями с-с их… нерез-сультативными потугами прорваться в выс-сш-ший с-свет. С-столько ус-силий прилож-шили! Талантливая чародейка, любимая с-студентами преподавательница…

— Вы пытаетесь меня подкупить?

Вомин, поднявший папку с материалами дела, чтобы поправить бумаги внутри, замер и медленно поднял взгляд на девушку.

— Подкупить? Вас-с?! — послышался гортанный смех, перешедший в дикий хохот.

Илинея стояла в недоумении и даже немного попятилась, когда смех стал настолько непрерывным, что Вомин начал задыхаться. Это длилось почти пять минут, за которые девушка успела пожалеть о хорошей звукоизоляции кабинета. Наконец ректор глубоко вдохнул и более менее успокоился, хотя смех еще прорывался наружу. Мужчина провел рукой по волосам, откидывая выпавшие пряди, и повернулся лицом к ошарашенной колдунье, явно непонимающей, что столь смешного она сказала.

— Илинея, дорогая моя, — с насмешкой в голосе начал он, — никто не будет вас-с подкупать. Ваш-ше полож-шение, с-статус-с ваш-шей с-семьи — вс-се это так мало! Ваш-ши с-слова нез-сначительны. Вы нез-сначительны. От вас-с с-с ваш-шими подозрениями, доказательс-ствами, какими-то кос-свенными логичес-скими цепочками отмахнутся, как от мухи! — он взмахнул рукой, как бы демонстрируя, и неторопливо поднялся из-за стола, мгновенно возвращая позицию взгляда «сверху вниз» себе. — В то время, как одного моего с-слова дос-статочно, чтобы уничтожить вс-се, что вам дорого, превратить ваш-шу ж-шизнь в ж-шалкое кош-шмарное с-сущ-ществование! В моих с-силах сделать так, чтобы вс-се магичес-ское с-сообщ-щество отвернулось от ваш-шей с-семьи, лиш-шив вас-с даж-ше минимального ш-шанс-са на нормальное отнош-шение. И не только в этом занюханном городке. Вы даж-ше не подозреваете, с-сколь далеко протягиваются ниточки, з-са которые я дергаю! — Вомин подошел к окну и чуть повернулся, лишь краем глаза следя за девушкой. — С-скаж-шите, Илинея, вы ведь отнюдь неглупы, так почему вы пытаетес-сь вс-стать на пути у паровоз-са? — и чуть тише добавил: — На удивление, многие пытаются… — после чего повернулся лицом к мрачной колдунье и продолжил, как ни в чем не бывало: — Но мы вс-се раз-сумные, цивилиз-сованные личнос-сти. Мы умеем держ-шать с-себя в рамках. З-снаете, Илинея, я хотел предлож-шить вам замять это, по сути, без-свредное дельце, — он кивнул на материалы. — В конце концов, терять с-столь ценный кадр тяж-шело. Но, пос-сле вс-сего, что вы мне наговорили, я виж-шу лиш-шь один вариант, который ус-строил бы нас обоих, — не глядя, он достал из стола лист писчей бумаги и протянул его Илинее, попутно подвинув чернильницу с пером. — Пишите «по собственному», если не хотите вылететь по закону, — он постучал пальцем по материалам дела. — Вы ж-ше понимаете, что я прос-сто не имею права держ-шать в качестве преподавателя кого-то, кто с-своим поведением не только дис-скредитирует наш-ше заведение, но и наруш-шает з-сакон? Это ведь неправильно, так? Мало ли какая любопытная ищ-щейка потом выйдет на это! — особенно выделил он последнее предложение.

Илинея посмотрела ему в глаза. Наглые, ухмыляющиеся, довольные одержанной победой над «зазнавшейся малолеткой». Посмотрела и взяла перо. Правой рукой она старательно выводила слова «Прошу уволить по собственному желанию», имя, фамилия, дата и подпись — маленькая, аккуратная закорючка, которую чуть повело в сторону. Лист бумаги с парой мелких клякс лег перед Вомином.

— Самоуверенность многих довела до могилы! — четко произнесла она и, хлопнув дверью, вышла из кабинета.

Она бросила Ингрид короткое «Созвонимся!» и зашагала домой. По крайней мере, выселить до полного расчета ее не смогут. Хоть что-то радовало! Подходя к одному из жилых корпусов, она на краю сознания подумала, что в эту квартиру счастливой почти не приходит. Даже в общежитии, где все по расписанию, вредный вахтер и даже чихать лишний раз не стоит, дышалось легче. Хотя вряд ли дело было в жилье. «Стоило ли держаться за такую работу?» Илинея бросила