стороны — за стакан, особенно с утра, Сошкин без проблем санкционировал немотивированные обыски и «дутые» аресты.
— Разрешите идти?
— Идите, Владимир Александрович.
— Хорошие у вас кадры, — услышал за спиной Виноградов, удаляясь.
— Не жалуемся, товарищ генерал, — согласился начальник Морского отдела. — Что растим — то имеем.
…В тот вечер вернуться к приятелям Виноградову так и не довелось.
— А вот и наш ангел-хранитель! — Нельзя сказать, чтоб эта встреча была совсем уж неожиданной, но тем не менее… Круговорот гостей выбросил Владимира Александровича в эпицентр банкета — рядом с господином Спектором стоял, сыто ухмыляясь, господин Степаненко, а третьим в их группе был одетый в безукоризненный серый костюм Игорь Чистяков.
За спиной владельца «НВК» возвышался неизменный переводчик, остальные приглашенные толпились как бы рядом, но на определенной дистанции.
— Разрешите представить — шеф местной полиции капитан Виноградов. Блестящий профессионал и исключительной порядочности человек. — В голосе Степаненко иронии почти не было. Было уважение хищника к достойному сопернику.
— Рад познакомиться, господин Спектор! — Владимир Александрович пожал протянутую руку, сухую и горячую. — Не могу не отметить точность и объективность характеристики, данной мне вашим коллегой.
Выслушав перевод, миллионер хохотнул, вызвав всплеск подобострастных смешков окружающих.
— Господин Спектор говорит, что рад встретить в России полицейского с чувством юмора. Даже в Германии это большая редкость. Будут ли ваши люди охранять безопасность во время круизных рейсов?
— Я пока не получал от фирмы господина Спектора подобных предложений. Но ответ, безусловно, будет положительным.
— Не сомневаюсь! — бесцеремонно похлопав Виноградова по плечу, встрял в разговор Степаненко. — На халяву прокатиться по миру! А здесь кто будет жуликов ловить?
— Господин Спектор, — продолжил переводчик, — сказал, что в ближайшее время к господину капитану обратится представитель фирмы в вашей стране, чтобы обсудить условия контракта.
— Степаненко? — с сомнением уточнил Виноградов.
— Нет. Со вчерашнего дня представителем «Норд-Вест круизез»… полномочным представителем!.. является господин Чистяков. — Переводчик плавно повел рукой в сторону Игоря. Спектор солидно кивнул, подтверждая правильность перевода.
Владимир Александрович был ошарашен.
— Рад за вас, Игорь…
— Можно без отчества. Просто — господин Чистяков. Хорошо?
— Ну-ну! А вы, Степаненко?
— О! За меня не волнуйтесь, любезный капитан. Я, если можно так выразиться, — на повышение. В Европу, Владимир Александрович, в Европу — буду теперь трудиться в совете директоров, в Гамбурге. Ах, поскорее бы снова начать страдать от ностальгии!
— Господин Спектор спрашивает, — вновь вмешался переводчик, — не вызывает ли у господина капитана сомнений кандидатура господина Чистякова на этот пост? Ведь вам же вместе работать?
— Я не считаю себя вправе вмешиваться в сферу частного бизнеса. Слишком долго мы этим занимались — и сейчас имеем то, что имеем.
— Очень умная позиция, господин капитан. Господин Спектор знает, что у господина Чистякова жизнь сложилась непросто, — но, как говорят в России, «кто старое помянет — тому глаз вон»! Не так ли?
— Безусловно… Не смею больше отвлекать. Всего доброго!
— До свидания!
— До встречи. Я зайду в понедельник по поводу контракта.
— Заходите… господин Чистяков. Побеседуем. Счастливо, Мастер!
— Пока!
Поискав глазами Елкина и Санаеву, Владимир Александрович понял, что на бурное продолжение вечера в компании он не настроен. Надо было переварить и утрясти услышанное. Вернувшись в кабинет, он вскоре покинул Морской вокзал.
6
Мафия — деловое предприятие, и, как в любом деле, с ценными предложениями следует выходить к руководству, минуя клерков.
Д. Уэстлейк
По радио передавали детскую постановку.
«… — Ой, что это случилось с твоим хвостом? — спросил он удивленно.
— А что с ним случилось? — сказал Иа-Иа.
— Его нет!
— Ты не ошибся?
— Хвост или есть, или его нет. По-моему, тут нельзя ошибиться. А твоего хвоста нет…»
Степаненко хмыкнул и выключил приемник. Наклонился над низеньким столиком, плеснул в бокал виски.
— Тебе налить?
— Нет. В такое пекло…
— Плевать! Впрочем — дело твое. — С остервенелой июльской жарой, клубившейся за огромными, шведского стекла окнами, не справлялся даже мощный кондиционер. Его натужное гудение выворачивало нервы, рубашка назойливо липла к телу. Прели ноги и постоянно хотелось под душ. — Совдепия, мать ее!
— Можно подумать — у вас там весна вечная!
— Иди ты… Патриот! Уж и ругнуться нельзя русскому человеку. — Степаненко примирительно ткнул сидящего напротив Чистякова кулаком в плечо. — А ты здесь неплохо устроился.
— Стараемся соответствовать. — Чистяков с хозяйской гордостью окинул взглядом гостиничный люкс, превращенный некоторое время назад в офис «Норд-Вест круизез». Два телефона, телекс, факс.
Копировальный «Кэнон» в углу. Комплект добротной аппаратуры. Штабеля рекламной литературы, календари, сувениры. Вполне уместный — в меру — рабочий беспорядок на секретере, подоконник загроможден всем необходимым для организации «кофейного стола». — Пива хочешь?
— А есть?
— Обижаешь! Полхолодильника.
— Ува-жа-аю! Давай.
Выпили по банке. Потом Степаненко все-таки опустошил свой бокал с виски — не оставлять же, выдыхается.
— А у тебя как… с этим? — кивнул он в сторону радиоприемника.
— С чем?
— С «хвостом». И вообще — парни в шинелях и в штатском интересуются? Виноградов?
— Вроде — нормально. Кое-кого подкармливаем — из тех, кого ты перед отъездом передал. Не обижаются, помогают понемногу… А Владимир Александрович… Да нет — вроде уживаемся.
— Гляди — осторожнее с ним. Хитрый, сволочь… А эта, задастая? Не достает?
— А нет ее больше! — Чистяков сразу понял, что Мастер имеет в виду бывшую начальницу службы размещения гостиницы. — Совсем затрахала мы ей столько всего перетаскали, и домой, и в кабинет… «БМВ», сучка, выклянчила — все мало! Пришлось свести ее с Григоряном… Помнишь Арарата?
— Помню.
— В нужный момент позвонили начальнику Пароходства, он к ней домой заявился — а там любовные сцены с кавказским колоритом… В общем, перевели Светочку в Дом культуры. В бухгалтерию.
— Ты придумал?
— Я.
— Молоток… Знаешь — все время удивляюсь, насколько у Спектора глаз на людей верный! Ведь я ж тебя тогда недооценивал, думал: какого черта, на мое место — сопляка, обыкновенного бригадира, пусть даже с высшим образованием и смышленой рожей…
— Ну — плюс пару миллионов он на нас с тобой тогда нажил, не так, что ли? Так. Да что там говорить… Без твоих рекомендаций — сидел бы я по-прежнему в дерьме! Или в тюрьме. Тьфу-тьфу-тьфу!
— Ладно. Я рад, что не ошибся… Давай-ка к делу.
— Может, не сейчас? — Чистяков посмотрел на пустые пивные банки и ополовиненный «Баллантайн».
— Сейчас. — Глаза у Степаненко были абсолютно трезвые, даже пятна пота на рубахе, казалось, исчезли. — Я ж сюда три тысячи километров не для взаимных признаний в любви проехал? А?
— Понял, Мастер. Извини… Вопросов, собственно, два. Первый — о Шейне. Он из твоей старой гвардии…
