всё, что он говорил, сопровождалось взрывами визгливого женского смеха, со своей точки зрения он был безусловно прав.
С очередным взрывом смеха раздались крики «Пошли!», и фигуры двинулись к поезду. Возглавлял процессию замёрзший маленький маггл. Заработал двигатель, затем наступила мертвая тишина.
— Вы присядьте на минутку!
Смотритель, незаметно подошедший к девочкам, указал на опустевшие скамейки.
Спустя минуту действительно стало светлее. Один или два раза ветер пробил дыры в тучах, и на секунду Эрин увидела яркую картину переливающихся перистых облаков в сияющем голубом небе. Затем всё снова заволокло туманом. И вдруг, в какой-то миг темнота сменилась летним днём. Повернувшись, Эрин увидела край серого, призрачного облака, возвращавшегося к морю.
А над Сноудоном, как всегда невидимые для туристов, резвились валлийские драконы — не меньше дюжины.
Вдоволь насладившись видом, девочки направились вниз — хотя Панси не меньше десяти раз останавливалась, чтобы как следует рассмотреть кружившую в небе особенно упитанную драконицу — и вскоре дошли до зелёной травы и поросших мхом и лишайником скал. В небе стрекотал хор ласточек.
У заброшенного рудника возле озера Элли предложила устроить привал. Панси, оглянувшись, тут же согласилась и, достав альбом, принялась рисовать очередной набросок. Эрин достала термос и сэндвичи. Очередная чайка лениво кружила над водой…
— Йе-е-е-е!
Ласточки и чайки явно были неспособны издавать подобные звуки, так что девочки встревоженно переглянулись.
— Йе-е-е-е!!! Уай-и-е-йе-и-е-е-е-е!!!
За скалой, на которую Эрин уже пообещала себе залезть, подруги увидели блестящий на солнце голубой мопед и двух непонятных человечков возле него, в первое мгновение принятых ирландкой за ровесников.
Оба человечка были чуть ниже Эрин, коренастыми, с длинными пальцами на узких ладонях, столь же длинными ступнями, большими носами и заострёнными ушами — наподобие вулканских, только длиннее и направленными не вверх, а вбок. Длинные нечёсаные волосы почти целиком закрывали глаза. Тот, что сидел рядом с мопедом, был одет в бордовую футболку, некогда голубую линялую джинсовую куртку без рукавов, черные штаны с нашитыми на бёдра карманами и мятые тупоносые сапоги. На спине можно было прочитать полурасплывшуюся надпись фломастером «Гоброк жив!», а изогнутые рога, каким-то чудом закреплённые на бейсболке, вкупе с причёской придавали ему поразительное сходство с шотландской высокогорной коровой.
Второй, точнее вторая — прыгающая по траве как Марти Макфлай на школьном концерте в тысяча девятьсот пятьдесят пятом — была одета в топик из плотно переплетённых кожаных полос, обрезанную от лопаток косуху с заклёпками-ромбиками по отвороту, кожаные бриджи и явно перешитые чёрно-зелёные кроссовки Конверс.
«Гоблины!» — поняла Эрин.
До сих пор она видела гоблинов лишь единожды, когда весной с папой они заходили в «Гринготтс», но сейчас узнала их сразу. Даже несмотря на то, что, в отличие от банковских клерков, представить этих двоих в сюртуках и белых сорочках с чёрными нарукавниками было сложно.
— И мы все вместе потерялись в Лондоне! — надрывно, но на удивление мелодично верещала гоблинша. — М-м-м-мы живём под одной крышей в Лондоне, мы! Н-н-н-навсегда потерялись в Лондоне, вместе! М-м-м-мы расплачиваемся за твои преступления в Лондо́не! М-м-м-мы все вместе потерялись в Лондоне! М-м-м-мы живём под одной крышей в Лондоне! М-м-м-мы навсегда потерялись в Лондо́не! У-у-у-у-у-у!
Она снова крутанулась на месте, в финальном аккорде ударив по струнам несуществующей гитары.
— Йе-е-е-е-а-а!!!
Её широко расставленные уши пошевелились. Медленно повернув голову в сторону удивлённых подруг, гоблинша приоткрыла один глаз.
— Пернатые сиськи гарпии, кого ж я вижу!!! Малышка Сио, ты чё ли?
— Монти? — неуверенно спросила Панси. — Ты что тут делаешь?
— Йюх-ху, Гоброк, ты глянь, кто тут обретается! Сестрёнка Летто!
Панси радостно замахала гоблинам обеими руками.
— Эгей! Вы что тут делаете?
— Ты их знаешь? — удивилась Элли.
Панси кивнула.
— Это Гоброк и Монмры… и Монти. Приятели Вайолетт, ну, они её зовут Летто!
— Почему?
— Гоблинские дружеские прозвища формируются путём отбрасывания первого слога и добавления «-о», — поделилась сакральным знанием Элли. — Если имя и так заканчивается на «о» в конце добавляется «-йх». Иногда, для звучности может отбрасываться большее количество слогов в начале имени.
Эрин задумалась.
— Это как в Ольстере[20], что ли?
— Как в Ленстере, — возразила Элли.
— О-о-о… — Элли понизила голос. — Интересно, а они нас слышат?
— Не-а! — засмеялись гоблины хором.
— Так что вы тут делаете? — повторила вопрос Панси, когда девочки подошли к приятелям её старшей сестры.
— Мы тут типа вдохновение ловим, перед осенним заходом. К вам, кстати, тот же вопрос!
— Остановились по дороге в школу, — уклончиво ответила Эрин.
— Просто Панси тоже ищет вдохновение, — улыбнулась Элли. — Точнее, уже нашла.
Немного смутившись, Панси протянула гоблинам свой альбом с рисунками. Те с интересом принялись его листать, периодически обмениваясь короткими фразами на непонятном, гортанно-щёлкающем языке.
— Это пока только общие наброски, — пояснила Панси, — композиция и свет, в основном. Ещё много работать придётся.
— Ну, на мой погляд нормально, хотя я ж в этом особо не секу, — Монти ухмыльнулась, продемонстрировав девочкам полный рот треугольных зубов, после чего, подмигнув абсолютно чёрным глазом, прошептала, — Мы ж гоблины, зырим не так, как люди.
— Станем знаменитыми, закажем тебе афишу! — пообещал Гоброк. Его слова явно пришлись Панси по душе.
— А то, что ты пела, это новая песня для Летто? Она писала, что вы готовите новый текст на осень.
Монти довольно кивнула.
— Только идёт пока хреново, ты ж слышала? В последней строке рефрена ударение в «Лондоне» нужно ставить на второй слог. Лондо́н. Сначала два раза Ло́ндон — а потом Лондо́н! Низкий класс, грубая работа…
— А может, это стиль такой? — предположила Эрин.
Гоброк покачал головой.
— Стиль — это когда ты можешь положить слова идеально, но явно нарушаешь композицию. А если нарушаешь потому, что идеально не тянешь — эт ты просто верзаешь!
— А мне всё равно понравилось!
— И мне, — добавила Панси.
— И очень хорошо передаёт ощущение от большого города, — добавила Элли.
— При чём тут город?
— Но ты пела про Лондон! — Эрин поддержала подругу.
— И близко нет, это типа аллегория!
— Я была в Лондоне! Это точно про него!
— Не-а, это про одиночество!
— В Лондоне, — Эрин была непреклонна.
— Ок, про одиночество в Лондоне, — пошла на компромисс Монти. — Тем более, чё половина публики как
