до Зария, Марон делал попытки объясниться жестами, но хозяин словно не хотел его понимать. Всякий раз он делал вид, что у него дела, и вообще старался реже сталкиваться с Мароном. В дополнение к этому раб стал замечать, что Зарий почти постоянно пребывает в скверном расположении духа. Он даже стал повышать голос на Жуда и Мазура, что по их словам хозяину несвойственно.
Не найдя отклика у Зария, Марон решил зайти с тыла. Благодаря прекрасно налаженному общению с Геллой, он просил девочку поговорить о боях. Марон умолял малышку убедить отца организовать схватку. Девочка обещала поговорить с папой, но при следующей встрече говорила, что забыла. Тогда Марон снова очень убедительно жестикулировал о том, как ему это важно. Девочка обещала, но опять не держала слова.
В итоге бывший Феодал сдался. Он не мог понять причин, однако убедился, что бой ему организовывать никто не хочет. Понять, почему его кормят и содержат без какой-либо выгоды, было сложно, поэтому ДрейкерЛадошка смирился и стал просто жить в хижине.
Когда прошла зацикленность на собственных проблемах, Марон смог повнимательнее присмотреться к Гелле. К своему стыду он понял, что не заметил, как она изменилась. В прошлом энергичная и веселая, малышка замкнулась в себе. Она стала молчаливой и задумчивой. Дошло до того, что неся Марону попить, девочка остановилась и долго стояла со стеклянными глазами. Когда пришла в себя, не смогла вспомнить куда шла. Мужчина начал опасаться за ее здоровье. И тогда до него впервые дошло, что Гелла может быть серьезно больна. Эта гипотеза объясняла странное поведение Зария и то, что про Марона все забыли.
Несмотря на трудности и волнения, малышка каждый день приходила к Марону в гости. Она молча рисовала за кухонным столом, смотрела в окно. А иногда ложилась на кровать Марона и дремала. Вялая и очень удрученная, Гелла разбивала Марону сердце. Он полюбил эту девочку, как собственную дочь, и теперь очень боялся потерять.
Все эти тревоги не оставляли Марона даже ночью, провоцируя кошмары. В одну ночь его легкие снова наполняются морской водой. Он задыхается, и все вокруг темнеет. Марон просыпается в холодном поту, глотая воздух. В другую пишет письмо Дайнагону, рассказывая грустную историю своих скитаний. Амок перехватывает послание и подсылает к Марону своих невидимых убийц. Такие сны были не редкостью. Проснувшись, Марон в очередной раз понимает, насколько провальная идея написать своему бывшему советнику.
— Что тебе снилось сегодня? — вяло поинтересовалась Гелла, скорее из вежливости, чем из интереса.
Марон изобразил как пишет письмо.
— Кому ты писал?
Изобразив рукопожатие и объятие, мужчина показал дружбу.
— Ты хочешь написать письмо кому-то, с кем дружил в детстве? — заинтересовалась девочка.
Собеседник кивнул.
— Папа говорил, ты родился очень далеко отсюда. Туда, наверное, только на корабле можно добраться, а значит нужно иметь дружбу с каким-нибудь матросом. Он бы передал письмо. У тебя есть друг на корабле?
Марон грустно вздохнул и отрицательно покачал головой.
Прошло еще три недели. Марон был в прекрасной физической форме, но надежда на покупку свободы почти растаяла. Гелла стала приходить реже. Девочка выглядела совершенно подавленной и перестала разговаривать. Зария тоже было не узнать. Семья заперлась в коттедже и редко показывалась на улице.
Словно загнаный зверь, метался по хижине Марон. Все его мысли были о малышке. Он боялся, что больше никогда не услышит топот озорных ножек и звук мелодичного смеха. Только оставшись в тишине и спокойствии, он понял, насколько пустым может быть его хижина и жизнь без Геллы.
Однажды ночью ему приснилось, что в очередное солнечное утро к нему постучал Зарий. Не дождавшись ответа, хозяин вошел, и по его лицу Марон сразу понял, что произошло нечто ужасное. По бледным, исхудавшим щекам мужчины струились слезы. Из-за темных кругов глаза казались черного цвета. Челюсть мужчины дрожала, и он с трудом выговорил:
— Гелла умерла. Ее больше нет.
Зарий упал на колени и, закрыв лицо ладонями, продолжал изливать горе:
— Моя девочка. Как же я теперь без тебя…
Сердце сжалось так сильно, что Марон проснулся. На подушке и лице была соленая влага. Он плакал и не мог остановиться. Внезапно в дверь постучали. Марона удивил столь ранний визит. Утро было солнечным и радостным, как во сне. Мрачное предчувствие охватило мужчину. Он присел на кровати и протер мокрое лицо.
Как обычно Зарий вошел, не дождавшись ответа. Марон взглянул на хозяина и опешил. Его щеки были впавшими. Под глазами, как и во сне, круги. Вот только походка, жесты и странный стеклянный отблеск глаз говорили о том, что гость мертвецки пьян. За два месяца проживания в хижине Марон ни разу не видел Зария выпивающим. На мгновенье Марон похолодел. Ему показалось, что так Зарий переживает утрату дочери. Каково же было удивление раба, когда пьяный хозяин неуклюже плюхнулся рядом с ним на кровать и рассмеялся.
— Какое чудесное утро, не правда ли?
Марон большими глазами смотрел на гостя и пытался понять, что происходит. Вдруг за дверью послышался звук быстрых шагов. Чьи-то маленькие шустрые ножки поднимались по ступенькам крыльца.
— Папуля, ты тут? — радостно спросила Гелла и вошла в хижину.
Марон оценивающе посмотрел на девочку. Она выглядела абсолютно здоровой. Глаза горели, на щеках был румянец.
Зарий одарил Марона невнятным объятием и сбивчиво проговорил:
— Ты даже не представляешь, насколько важен для нас.
Марон потрясенно смотрел то на Зария, то на Геллу.
— Папа, тебе надо уходить, — нервно сказала девочка и подошла к кровати.
— Я так рад, что все получилось, — продолжал изливать свои чувства Зарий.
— Зарий, пойдем, — тянула за руку отца малышка, но, будучи гораздо меньше, не сдвинула его и на сантиметр.
— Мы уже почти отчаялись, и тут…
— Нуру, прекрати! — закричала на отца Гелла.
От этого возгласа Зарий резко протрезвел. Гелла сверлила мужчину укоризненным взглядом. И в этот момент ее лицо выглядело очень взрослым.
После секундного замешательства Зарий молча встал и удалился. Проводив отца до дома, девочка вернулась.
— Нуру это второе имя папы, но никто не должен об этом знать. Иначе нам всем грозит беда, — серьезно сказала девочка.
Марон смотрел на посвежевшую малышку и радовался. Но одно в ее облике смущало мужчину. Гелла была не по возрасту серьезной, когда рассказывала о втором имени Зария. Трудно было поверить, что кто-то мог угрожать этой маленькой девочке и ее добродушному отцу.
За окном послышался шум. Марон узнал голос Зария. Он пел какие-то нецензурные песни. Гелла извинилась и поспешно удалилась. Выглянув в окно, Марон видел, как девочка тащила пьяного
