меня есть деньги! И плачу за все я! С Новым годом!
— Я никогда раньше не праздновала Новый год, — призналась я.
Руби светилась от счастья.
— Тогда вот он, твой шанс, сделать это. Одевайся!
Все утро мы толкались в праздничной толпе, искали место, откуда был лучше виден танец дракона, пробовали угощения, продававшиеся в палатках и фургончиках, и закрывали уши руками, если начинали взрываться петарды.
Когда было без малого два часа, Руби отправилась на работу, а я продолжила прогулку.
На углу Грант-авеню и Коммершиал-стрит я заметила семью Элен, шествовавшую по тротуару в мою сторону. Мистер Фонг шел впереди семейства, и его манера держаться, громогласно заявлявшая о важности его персоны, заставляла других пешеходов расступаться. За мистером Фонгом следовали семеро его сыновей. Я заметила Монро и помахала ему. Он кивнул в ответ, но даже не шевельнул рукой. За ним шла Элен в шелковом чонсаме лавандового цвета с вышитыми белыми пионами. Ее держала под руку крохотная женщина в синей тунике и черных брюках, с волосами, собранными в тугой пучок у основания шеи. Должно быть, это была мать Элен. Завершала процессию группа молодых женщин с детьми — совсем маленькими и чуть постарше.
За несколько месяцев, которые я провела в Чайна-тауне, я многому научилась, и теперь в этих женщинах, невестках Элен, я узнала коренных китаянок, недавно приплывших с родных берегов. Они все были одеты, как Элен, прически и полное отсутствие макияжа разительно отличали их от всех остальных женщин. Они шли, не поднимая глаз и строго соблюдая дистанцию не только по отношению к мужьям и свекру, но и по отношению к свекрови и золовке.
Когда они поравнялись со мной, я поняла, почему матери Элен было так трудно идти. Оказалось, у нее забинтованы стопы! Я слышала о традиции бинтования ног от отца. Он говорил, что это признак высокого положения женщины, и, когда бы он ни упоминал об этом, мама склоняла голову. Ноги же бедной женщины напоминали уродливые обрубки. Как раз в этот момент я и Элен встретились взглядами. На мгновение мы обе замерли, но потом она отвела глаза.
Неужели она устыдилась того, что я заметила богатство и статус их семьи, равно как и приверженность к варварским традициям? Или она увидела во мне простушку без семьи, без имени?
Она так и проследовала мимо меня, не произнеся ни слова, в окружении своей родни и невесток, кудахчущих, как клуши над только что вылупившимися птенцами.
На следующий день мы с Элен встретились в три часа, чтобы отправиться к пристани и сесть на паром «Ки Систем» до Международной выставки, заплатив по двадцать центов за каждый билет в оба конца.
Я подумала, что, если мы не отправимся прямиком в «Гейуэй», а доберемся туда постепенно, посмотрев по дороге разные развлечения и аттракционы, Элен не будет настроена так категорично к тому, что она может увидеть. Мне хотелось надеяться, что она сумеет принять «Гейуэй» и понять Руби, чем бы наша подруга там ни занималась.
Добравшись до острова Сокровищ, мы сначала подумывали прокатиться на трамвайчике в виде головы слона или на коляске, напоминавшей огромное кресло на колесах, которое катили симпатичные молодые люди. Однако Элен пребывала в слишком сильном возбуждении, чтобы сидеть.
Мы перебегали от аттракциона к аттракциону, от павильона к павильону, от выставки к выставке. Мы ели хот-доги, попкорн, сладкую вату и пили кока-колу за пять центов. Наконец у Элен разболелись ноги. Мы упали на скамейку возле пруда, не в силах сделать больше ни шага.
Было около одиннадцати вечера, и все вокруг красиво освещалось разноцветными огнями. Только я собралась рассказать Элен о Руби, как перед нами остановился молодой человек со светлыми волосами, кативший большую коляску.
— Я тебя узнал, — сказал он и улыбнулся уголком губ.
Его глаза были по-прежнему василькового цвета, и он был так же высок и хорошо сложён, как при нашей первой встрече.
— Джо?
Его улыбка стала шире.
— Я получил работу, — сказал он, кивнув на свою коляску.
— А я — нет.
Мы с Джо рассмеялись. Элен вопросительно на меня посмотрела.
— Мы познакомились четыре месяца назад, в мой первый день в Сан-Франциско, — пояснила я и познакомила их.
— Выставки скоро будут закрываться, — сказал он, проведя рукой по волосам. — Хотите, девушки, я довезу вас до причала парома?
Я смотрела на него, слегка наклонив голову.
— Вообще-то, я как раз хотела рассказать Элен об одной нашей подруге, которая сейчас работает на «Гейуэй».
Элен приподняла брови.
— О чем идет речь? — спросила она.
— Руби устроилась там на работу. Я подумала, что мы могли бы ее навестить.
— В «Гейуэй» работает только одна азиатка, — заметил Джо. — Я надеялся, что ею окажешься ты, Грейс, когда впервые о ней услышал. Однако это не ты!
Как только он это сказал, я вдруг осознала, что так и не спросила Руби, где именно она работает. Похоже, это будет сюрпризом и для меня тоже. Я заметила, что глаза Элен недоверчиво сузились. Несмотря на радость от встречи с Джо, я начинала подозревать, что мне не удастся так легко провернуть свою затею — ввести Элен в курс того, где работает Руби.
— А сколько будет стоить поездка туда на этой коляске? — спросила Элен.
— Вообще это стоит пятьдесят центов за полчаса, но для вас — за счет заведения.
Мы уселись, и я постаралась развернуться так, чтобы смотреть на Джо. Он снова улыбнулся мне уголком губ.
— Держись, «Гейуэй», мы скоро будем, — сказал он, и мы поехали.
Джо провез нас мимо колумбийского, голландского и ост-индского павильонов, прямо к «Гейуэй». Там мы увидели человека с резиновыми руками, глотателя шпаг, потом глотателя стекла, заклинателя змей и человека, проглотившего неоновую трубку, которая осветила его изнутри. Толстую женщину, бородатую женщину, женщину без рук, которая делала все ногами, даже играла на музыкальных инструментах! А еще были торговые ряды, тиры, блошиный цирк, карусели и ипподром для обезьян.
Если основная часть Международной выставки знакомила посетителей с хорошим вкусом и элегантностью, то «Гейуэй» взывала к основным инстинктам, вульгарным, но очень сильным и ярким.
Джо остановил коляску перед строением, напоминавшим западный салун с коновязью. Он указал нам на вывеску, которая украшала весь фасад строения: «Голое ранчо Салли Рэнд».
Боже мой! Это оказалось хуже, чем я себе представляла. Ну почему я не спросила Руби, чем она занимается?
— Руби не может там находиться, — с уверенностью заявила Элен.
— Девушка-азиатка работает именно там, — сказал Джо. — Сами увидите.
— Может быть, только это не Руби, —
