который никак не могут закрыть, это Колобок, наша главная сказка. Он по коробу скребён, по сусеку метён, на сметане мешон, да в масле пряжон, на окошке стужон; он от дедушки ушёл, он от бабушки ушёл, он от зайца ушёл, он от волка ушёл, от медведя ушёл. Так и Телеграм - от Роскомнадзора ушел, от суда ушел, от провайдеров ушел. И даже если им щас подавится гадина-лиса, гимн свободолюбию все равно случился. К тому же власть с придуманной ею скрепой идет против народа, для которого лиса плохая, а колобок хороший. Не лиса, а колобок про важные национальные ценности. Про то, чтобы покатиться со свистом, - какой русский не любит быстрой езды, про волю и простор, про счастье уйти ото всех и про то, что съесть героя не всегда доблесть. И Телеграм про то же.
от война на Украине — про что она? Конечно, у нее есть внешние источники, кто бы спорил, но все ведь не сводится к тому, что "русские идут" или "американка гадит". Внутренняя коллизия существенна. Одна часть народа рвется в Россию, где никого не ждут, в ту Россию, которой нет, а на самом деле хочет вернуться в Советский Союз. Другая часть народа рвется в Европу, где никого не ждут, в ту Европу, которой нет, а на самом деле хочет вырваться из Советского Союза. И с той и с другой стороны Советский Союз — он в центре этой идеальной симметрии, он — главный, он рулит, он густо сеет смерть. Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй. И тридцать лет не отпускает.
Лекарства - не сыр, и мастерство местного производителя лучше оттачивать таким образом, чтобы миллионы соотечественников остались живы. Понятно, что санкции и контр-санкции это война, но даже на войне Красному кресту уступают, а не преграждают дорогу. Скорой помощи не чинят препятствий. Лекарства, дискриминируемые по национальному признаку, это скорая помощь, попавшая под запрет, объявленная вне закона.
Спички, крупы и соль, которыми тут запасались всю неделю, вряд ли могли пригодиться ядерной зимой, обещанной к воскресенью, но все равно хорошо, что это не удалось проверить: истеричное ожидание войны, слава Богу, оказалось напрасным, можно с чистой совестью продолжить писать в фейсбук. А то тут общественность опять разделилась, что даже и удивительно: два альфа-самца меряются пиписками, как можно быть на чьей-то стороне? Самое время отвернуться и смотреть на закат. Но нет, ряды болельщиков только множились. Болельщики Путина еще два года назад были к тому же яростными болельщиками Трампа, объясняя всем, какой он глыба и матерый человечище, не то, что мелкая прошмандовка Хиллари. А теперь он супостат и изверг, дьявол во плоти, вот такая метаморфоза. Но с болельщиками Трампа случилась метаморфоза не менее знатная, они ведь тогда были его ненавистниками, и какими! Хиллари - ужас, возможно, говорили они, но ведь Трамп это ужас!ужас!ужас! - расист, шовинист, сексист, весь мир подвергнет харассменту. А теперь самый страшный из возможных харассментов видится благословенным. И те, и другие изменчивы и прихотливы, как тургеневская Ася, какой смысл искать логику в политических аргументах? Лучше отвернуться и смотреть на закат, даже если это конец света. И даже если это конец света - особенно.
Прочел в дневнике остроумной подруги: "У меня пол-ленты говорит об ударе Трампа по Сирии завтра; вторая половина собирается шить пестрые платья из ситца". И у меня так: одни пишут про очередной Карибский кризис, ждут обмена ядерными ударами и гибели человечества, а другие обсуждают прическу Валентины Петренко, подвергнутую мощной аналитике на сайте сплетник.ру - полмиллиона просмотров, больше, чем у Людмилы Путиной, Светланы Медведевой и Алины Кабаевой вместе взятых. И это не про то, что одни полны смертельных предчувствий, а другие пусты и легкомысленно щебечут. Нет, прямо наоборот - все дышат в унисон: в минуты роковые надо обрести почву под ногами. Платья из ситца - вечная ценность, доступная каждому, прическа сенатора - образ прекрасного, не колеблемый ветрами.
P.S. Алена Солнцева спрашивает в коментах: "Почему старая прическа Петренко, которую уже лет десять как показывают при каждом удобном случае, вдруг стала новостью? У нас что, больше вообще нечего обсуждать? Я действительно задумалась, в чем причина?"
И я задумался. Ответ, кажется, один: это главное культурное событие последнего десятилетия, переживаемое соборно всей нацией, сплотившее ее перед лицом врага.
Мертвый Христос и Ангелы, субботний сюжет, в живописи не самый популярный, зато почти всегда самый выразительный, у св. Луки есть такой рассказ: "Некоторые женщины из наших изумили нас: они были рано у гроба и не нашли тела Его и, придя, сказывали, что они видели и явление Ангелов, которые говорят, что Он жив". Сюжет "Мертвого Христа и Ангелов" разыгрывается до этого, Христос еще мертв, и твердого "Он жив" ни у кого пока нет, даже у Ангелов, но это знание всякий раз проступает через "мертв", смерть уже не страшна, уже не тотальна, уже обратима, Лазарь уже Четырехдневный и, главное, мы знаем, "что только-только распогодь, смерть можно будет побороть усильем Воскресенья".
Про это наше знание сюжет "Мертвого Христа и Ангелов", всякий раз это важнейший момент в любой из трактовок. Великая картина Мессины, три работы Джованни Беллини, одна лучше другой, ученый Мантенья и мучительный Козимо Тура, потом Россо, сладострастный и в смерти, и в Воскресении, Веронезе, Гверчино, и после всех старых итальянцев, мистических и пластических, равно прекрасных и глубоких, обожаемых, не менее обожаемый Эдуард Мане, тоже мистический и пластический, равно прекрасный и глубокий, но у которого Христос - какой-то шахтер, как утверждала фраппированная критика, и этот шахтер вписан в Большой стиль, заданный ренессансом, и хотя он мертв, конечно, но он жив, и все будут живы, ведь все спасутся,
