Теоретик. И они тоже могли быть от бога, на чем настаивал дер Ингертос и просил максимально возможной свободы для него.
Так вот, отчего-то судья был на стороне «народа», как итог, рабский ошейник, аукцион, где за минимальную стоимость в десять золотых эрин Чертано Гиббонс, заслуженный профессор, светило гуманитарных наук, стал собственностью Дома Пасклей.
Дочь Тризана Салли поиздевалось над «клеветником» во время каникул около двух декад, но без огонька, дядька ей быстро наскучил. К физической работе труженик не имел ни малейших способностей, поэтому его передали лину Деймону, а тот тяги к лишним знаниями не испытывал. И до среднего роста пухлого мужчины в самом расцвете сил у него банально не доходили руки. Дополнительно, крайне низкий болевой порог делал историка совершенно непригодным для экспериментов бастарда.
А сейчас Чертано, видимо, решил, что может легко поставить на место какого-то мальчишку, глаза его лихорадочно поблескивали. На последнее обратил внимание, но зрачки вроде бы нормальные, хотя тип находился, будто под какой-то наркотической дрянью. Предложение ему было ровно таким же, как и остальным.
— Жить в какой-то дыре⁈ И учить убийцу⁈ Чему⁈ Нет, я на такое не согласен, лучше сожрать еще дерьма, что заставляла проделывать идиотка Салли, у которой ума от моего унижения не добавилось! Да, пусть я получу десяток-другой плетей, но не буду! Не буду! — Запальчиво заявил тот, а затем с изрядным скепсисом посмотрел на меня, как на испражнения, — Обвешался весь железом! И думаешь стал страшным, сильным и грозным? Молоко еще не обсохло на губах, а уже человеческую жизнь забрал! Варвар! Ты читать-то хоть умеешь, мальчик? Науки им подавай! Наука — это дело избранных! А я, светило, один из лучших в Имп…
— Ты — раб, — спокойно перебил, если бы не мэтр, кстати, я начал и его подозревать в членстве в этом самом «Будущем», на этом наша бы беседа закончилась, и деятель последовал бы на рабский рынок, но приходилось работать, — Имущество. Отвечай четко и прямо на вопрос: ты употреблял наркотики? Сейчас находишься под их воздействием?
— Нет и нет! — ответил тот гневно.
— Хорошо. Я вижу довольно плохой затеей дать тебе свободу, учитывая, что придется истратить невосполнимый ресурс — одну полную клятву крови. Легче пригласить из университета того же эрина Власта Жульна, — тот был идеологическим и идейным противником Гиббонса.
— Упыря, у которого руки по локоть в крови⁈ Ну-ну! Да, что он знает-то? Как был дураком, так и остался, и седина мозгов не прибавила! Только на дуэлях может мечом махать! Но это ерунда, а вот полная, фактически, односторонняя клятва на крови, данная аристо — вот что серьезно! И ты называешь ее «свободой»⁈ Это… это насмешка! Изощренная донельзя форма рабства, которое уже пережиток прошлого! Издевательство! Но Эйден бы со всем ним! Так еще я должен преподавать! Мало мне лишений⁈ И ладно бы меня заставляли учить кого-то, подающего надежды, интересующегося предметом! Но нет! Тебе всего одиннадцать, а ты уже убил человека — Деймона! А с каким пафосом произносишь: «могу дать тебе свободу»… Аааааа… — профессора скрутило, он свалился со стула на пол, задергался, выгибаясь. Я же наглядно изучил, как выглядит наказание при помощи подчиняющих чар. Слезы у жертвы брызнули из глаз. Боль — самое лучшее средство, чтобы привести в чувство. И так времени потерял — вагон. Враги действовали, а я только отбивался и все дела стояли практически на месте.
— Ты понимаешь свое положение?
— Да… да… да, даже это чудовище так со мной не поступало! — высказал отнюдь не согласие тот, — Со мной так нельзя! Я…
— Раб самой низшей категории, и с тобой сделать можно все, что захочет хозяин, — закончил за него фразу, — Ты не сам продался, а получил заслуженное наказание за совершенное тяжкое преступление. Какой-то пьяный убийца беззащитных в подворотне обвиняет в этом грехе тех, кто уничтожил настоящее зло, — заклеймил историка, задохнувшегося от несправедливого обвинения, а я вновь акцентировал внимание на главном аспекте, — И я могу сейчас тебя повесить невозбранно, если мне надоест возиться, а учитывая тот поток миазмов, которой льется из твоего рта, вместо благодарностей тому же мэтру и мне, ты близок к данному судьбоносному моменту. Скажи мне, Гиббонс, с чьих слов у тебя возникла уверенность, что ты стал выше меня? Или других аристо? Будь ты хоть лучшим в Империи в своей стезе, но ты всегда будешь ниже той же эргэссы Салли из Дома Пасклей. И любой из нас может лишить головы тебя, максимум, заплатив виру. Забылся, не понимаешь, где находишься? Сейчас я могу продать строптивого барана с ученой степенью на Кровавые острова. Или… Знаешь, как здесь любят использовать таких, как ты на фронтире, где практически властвует только один закон — закон сильного? Рассказать? — и медленно, в красках поведал ритуал принесения в жертву аристо Оринусу, выбрал, как наиболее яркое проявление местных нравов. Впрочем, простолюдинов тоже крайне жестоко истязали перед смертью, пусть и с меньшей помпой.
По мере перечисления всех пыток, предшествующих убийству, мэтр бледнел, краснел, а затем его едва не вывернуло — с трудом удержался. Воображение визави порадовало.
— Не надо! Я все понял! — замахал руками у себя перед лицом, когда немного пришел в себя, — Я…
— Теперь помолчи. Очень хорошо, что ты осознал свою участь. Повторюсь, только из-за просьбы мэтра, я дам шанс и посмотрю, достоин ли ты свободы взамен на полную клятву крови. Ее нужно заслужить. Сейчас приведешь себя в порядок, найдешь бумагу и перо, обратись к Алексу, составишь примерный план занятий на ближайшие полгода по истории и современной политологии, экономике, учитывай, что я ничего не знаю из текущих реалий. И пока мы здесь, а послезавтра с утра уже выезжаем в Черноягодье…
— О-у, эта такая дыра! Там только горные козлы, да и местные не говорят, а блеют и…
Сука. Но эмоции держал под контролем, бесило то, что приходилось прикладывать усилия, чтобы сдерживаться и отрешаться. Медленно продолжил:
— Подумай о том, какая литература потребуется на первое время. Просмотри библиотеку Деймона, может, что-то найдется там, что-то я куплю, если есть в продаже. Все. Выполняй. Времени, до вечера. Затем еще семь дней, чтобы подготовить краткую аналитическую справку по Империи. А именно, географическое положение, демография, политическое устройство, партии, если таковые имеются, экономика, вооруженные силы, производство, специфика регионов, особое внимание удели великому герцогству Аринор. Интересуют отношения с соседями на современном этапе. Укажешь самые влиятельные Дома, не только геральдические древа, а на чем основано их могущество. Место среди них Пасклей, все возможное про это семейство, даже слухи.
— А может не все так плохо, — вновь пробормотал Чертано.
Я опять не обратил внимания на реплику. Подвел итог таким же спокойным ровным тоном:
— Затем будет еще очень много подобных заданий. И если я останусь тобой доволен, то поговорим о твоей дальнейшей судьбе. Нет? Продам кому-нибудь. Но там ты вряд ли ты будешь заниматься работой по профилю. Поэтому постарайся произвести на меня хорошее впечатление, а не то, какое сложилось в ходе нашей первой беседы, а именно маразматика, выжившего из ума, который не осознает реальности. И поэтому ему следует писать беллетристику, а не серьезные научные труды. Сегодня и завтра будешь проживать в комнате, на которую укажет Алекс. Теперь аккуратно закрой за собой дверь с той стороны и пригласи ко мне эрина Хорна Арина.
Через минуту в кабинет вошел, печатая шаг, среднего роста мужчина с военной выправкой. Несмотря на испытания, выпавшие на его долю, он оставался — крепким и жилистым. Одет пусть и в рваное, но чистое рубище, подпоясанное аккуратно пеньковой веревкой. Лицо волевое, глаза серые, взгляд прямой. Волосы явно подрезаны ножом, так же, как и топорщащаяся борода. Похоже, он самостоятельно приводил себя в порядок. Проглядывающее через рвань тело сплошь покрывали многочисленные шрамы, не оставляя живого места на коже.
Бывший полководец Дома Фростов, враждовавшего с Пасклями, не знавший поражений, выигрывавший, даже когда соотношение сил было втрое не в его пользу. Его военная карьера сложилась в Двадцать восьмом ударном легионе. Сын рыбака и крестьянки начинал путь с самых низов, за двенадцать лет дослужился до полутысячника благодаря смелости, стойкости, мужеству, решительности, умению нестандартно мыслить. Однако у него возник конфликт с новым вышестоящим командованием, в виду чего не только путь наверх был заказан, но Хорн рисковал вернуться в десятники. И после завершения пятнадцатилетнего
