Да уж. Не самый простой тип, да ещё с понтом. Я спустился с колесницы и зашагал следом, чувствуя спиной внимательные взгляды. Очень хотелось взять с собой Касс, но пока не стоит. Если стратег боится своих командиров, то что-то с ним не так… Вот такое могут подумать господа офицеры вокруг.
Внутри шатра царила атмосфера изобилия и роскоши. Ровный пол из хорошей доски покрывали местами ковры. Столы ломились от посуды с затейливыми орнаментами. Везде лежали какие-то, видимо, подарки. Оружие, безделицы, наборы винных бутылок в корзинках. Все снабжено записками.
— Уютно у вас тут. — произнёс я, чтобы нарушить молчание.
— Это не моя палатка. — ответил Геноций.
— А чья же?
— Ваша.
— Аааа… Ну не стоило, право слово.
— Патриции, торговцы, вся здешняя почтенная публика хочет подлизать. Вот и шлют всякое.
— Что с легионом?
— Все просто, стратег. — устало и раздраженно вздохнул Геноций. — Из положенных двадцати-тридцати турм кавалерии у нас ноль. Обещали конницу федератов. Ауксилию. И она не пришла. Осадных мастеров нет. Обоз? Половина его развалиться за первые несколько дней похода. Нам отломили в полтора раза больше пехоты. Оружие и броня есть, дай боги, на три тысячи человек. Качество снаряжения? Сейчас я буду грязно ругаться. Не обращайте внимания… Качество снаряжения? Дерьмо не первой свежести. Даже не второй. С грабежа уже ограбленных покойников я доставал кольчуги лучше.
Ебушки воробушки. Вот прям слушаю и с каждой фразой депрессия моя все глубже.
— Зато семь с половиной тысяч пехоты… Численность прикроет проблемные места. Так мне написали. И так оно не работает. Человеку для жизни нужны сердце, легкие и кишки. Нельзя заменить легкие взяв две порции кишок. И трех недостаточно. — продолжал Геноций, голосом человека, готового придушить кого-нибудь голыми руками. — Нужна кавалерия, нужны мастера, нужен обоз. Сейчас у нас толпа криворуких мудаков. Пошлем их в лес и никто не вернётся.
— Как это вообще все вышло… — спросил я. — Ну чтобы настолько плохо…
— Всегда что-то идет не по плану. — ответил трибун. — Гонцы опаздывают, письма теряются, легионеры грабят и насилуют местных, местные за это режут и травят легионеров, скот мрет, зерно портится, мыши сгрызают любимый плащ. Армия кипящий котёл дерьма. А ты следи да помешивай. Но у нас все слишком плохо. Будто все беды мира договорились обрушиться на наши головы. Я в легионе двадцать три года и впервые вижу как у не самых плохих парней земля так резво прыгает из-под ног. И что это, стратег?
— Не знаю…
— Это саботаж.
Глава 10 Под давлением обстоятельств
Саботаж, заговор, подстава…
Геноций был в этом уверен, а что же мое мнение?
После разговора с военным трибуном я остался в шатре наедине с собой. Вокруг бархат, шёлк, приятный запах благовоний и ощущения приближающегося пиздеца.
Я медленно опустился на кровать, чувствуя как мозги закипают. Несколько минут лежал с пустой головой, рассматривая тканевый потолок шатра. Вон даже хитрое окошко для света есть. Есть и окна побольше, чтобы днём при фонарях не сидеть. Красота…
Нужен был план. Если уж подыхать, то организованно и эффективно. Таковы требования моего сраного перфекционизма. Тогда начинаем думать.
Пункт первый: заговор.
Некто внес хаос в систему снабжения и комплектования. Вместо нормального легиона получился Отряд Самоубийц. Можно попытаться через приказы, отписки и сотрудников ведомств найти ниточки к невидимому врагу. Где-то они должны были наследить.
И ещё вопрос: заговорщики сделали что хотели или не успокоятся пока нас не закопают?
Первый вариант вполне реален. Допустим, за всем этим стоит Антавий Карр, бывший стратег Севера. Со слов мастера-венатора Карр любил грести все под себя. Вот он уходит на Восток. Через верных и подмазанных людей выжимает все максимально полезное из военной машины Империи, а после хоть потоп. Возможно. Очень даже вероятно. Или просто группа чиновников решила поиграть в распилы и откаты. Такое тоже бывает. Но есть и другие варианты…
Нас будут закапывать пока не упокоимся в могилке. Кто за таким может стоять? До фиг знает. Сложно рассуждать и прикидывать, если местную политику знаешь пока плохо. Это могут быть какие-нибудь шаддинские шпионы, культисты Хрустальной Гробницы и тому подобные личности. Мало ли у империй во все времена врагов.
Тогда это не конец, а только начало моих бед. Чем можно еще усугубить наше положение? Срывы поставок провианта, шпионы среди легионеров, а ещё… Как насчёт убийства стратега? Отличный вариант.
По принципу «жди худшего — не прогадаешь» будем с этого момента считать, что за мной ведут охоту.
Я подозвал Касс.
— Новые инструкции: считай, что меня очень хотят убить. Ни на шаг от меня не отходи, кроме случаев, когда я сам прикажу это. Все ясно?
— Как близко мне держаться? — невозмутимо спросила гладиатрикс.
Хотелось пошутить, что чем ближе тем лучше. Но она вполне могла воспринять это как инструкцию. Ещё сядет на меня верхом. А я буду против? Откуда у меня такая тяга к женщинам с повреждениями головного мозга?
Ладно. Однако одной телесно прекрасной и душевного больной особы недостаточно. Мне нужен целый отряд телохранителей. Их следует проверить, установить дежурства и должностные инструкции. Отсечь возможности отравления, поджёга, утыкивания кинжалами и так далее.
Это только самые поверхностные меры, которые следует предпринять. Заговор хорошо бы раскрыть. Однако лично ходить и разглядывать улики через лупу(а может быть даже пупу) не вариант. Что же делать? Как уважающий себя начальник я должен это перепоручить кому-нибудь надежному и легко заменимому в случае преждевременной кончины. Расследование ошибок, а тем более коррупции госаппарата штука вредная для здоровья. Даже в России 21 века. А уж тут заморачиваться не станут. Вон как ловко мой актуарий ножичком работает. Попробуй ему предъяви за мздоимство без когорты за спиной…
Ладно.
Пункт второй: легион под моим руководством.
Легион делился на когорты в пятьсот-шестьсот легионеров, когорты на две манипулы, те на сотни-центурии и они, наконец, на контубернии по десять человек.
Впрочем, цифры могли очень разниться. Относительно неизменными оставались только десятки. В когорту могли запихнуть и тысячу человек. При условии постоянных боев подразделения худели. Вот вроде бы легион не разбит, но в нем не пять-шесть, а три тысячи человек осталось. При этом подобный огрызок может быть заметно боеспособнее чем моя могучая кучка в семь с половиной тысяч утырков.
Выучка решала.
Геноций Сен высказался об этом так:
— Нужно вбить в них главную пехотную истину — пока стоите шансы есть. Оно кажется неправильно. Страшно? Беги. Об этом скулит внутренняя скотина. Но бегущих рубят по спинам, топчут конями и загоняют в реки. За их жизни никто не даст и медяка. Самые страшные потери армия получает при бегстве.
