— Дрался. — ответил глухо, еще немного дурея от уходящей уже боли и тонкого, стихающего звона в ушах — И пил. А этот… хер его знает! Выскочил из кустов, что ли… Наркоман или псих, я не врач, чтоб различать. Попер на меня. Ну, я ему и дал, как надо.
Лайса обхватила мужа за шею:
— У тебя кровь, оейешки! Тирон, к медикам надо!
— Не надо. Сейчас умоюсь и посмотрю сам.
— А этого ты убил?
Ликвидатор качнулся и сделал шаг в направлении дома.
— Ничего не убил. Так, пару раз двинул… Он и в отруб. Ой, бляааа… Лайса, какая ты тепленькая! И мягенькая, как игрушка… Знаешь, иногда у меня возникает желание тебя сожрать…
— Пить надо меньше. — отрезала девушка — Или закусывать лучше. Страшно все равно… Как — то страшно, Тирон.
…Дома он закрылся в ванной, чтоб оценить следы разрушений.
Лайса, вопреки своей обычной привычке не ломилась в дверь и не визжала, подобно неисправной пиле.
Притихла. Тирон слышал в кухне легкие шаги, уютное позвякивание посуды и сбивчивое дыхание.
С трудом открепив остатки поврежденного покрытия с лица и тела, посмотрел на себя в зеркало и вытянул правую руку.
Достал аптечку и кофр с нейрокожей. Тщательно обработав раны стейлисом*, отметил, что они уже начали затягиваться.
Но также, отметил он и другое.
Мелкие бордовые пластинки, прячущиеся сейчас под кожей правой руки, светились меньше. Зато увеличились их плотность и количество.
Правый глаз потух, зрачок принял родной ему, черный цвет. Восстановленные, силиконовые мышцы, сухожилия и кожа лица приобрели странную чувствительность. Их кололо так, будто Ликвидатор отлежал всю правую половину тела.
И еще.
Очень уж похож был им убитый визитер на тех, давних, раскаленных, плюющихся ядом тварей, проломивших порталы между мирами и устроивших бойни и пожары на военных базах!
Очень похож. И, в то же время, не совсем.
И еще.
Очень уж похож становился теперь сам Дэннис на убитую им тварь.
Вот этого Ликвидатору не хотелось.
Совсем не хотелось.
Не надо было этого ни ему, ни Лайсе, ни ребенку.
Никому.
____________________________________________________________
*Кронш — мелкая монета
*Стейлис — мощный антисептик
Глава 22Говорят, что если в жизни наступает затишье и все идет ровно, если начинается так называемая "белая полоса", это не значит, что все наладилось.
Это значит, что жизнь просто перезаряжает ружье.
На мой взгляд, сие утверждение спорно. Я считаю, что жизнь имеет при себе сразу несколько видов оружия с неиссякаемым запасом боевого расхода, да еще пару — тройку штыков или каких — нибудь кинжалов за поясом. Также за отворотами сапог хранит она остро отточенные ножи, пальцы одной руки лежат на кнопках Резотта или чего помощнее, в другой же сжимает она гранату, готовая в любой момент сорвать петлю…
А может, и не так. Вполне вероятно, что петля уже давно сорвана и зажата передними зубами, как в дешевых пафосных боевиках. И вот, сейчас бросок…
Как бы там ни было, но следующее абсолютно точно: одним — единственным ружьем эта двинутая сучка никогда не пользуется. Всегда найдет она, чем запустить в твою башку: гранатой ли, зажигательной банкой или просто камнем.
Один гений сказал: "Жизнь ужасна и омерзительна сама по себе."*, и оказался прав.
Так прав, что добавить к его словам более нечего. Да и незачем.
Приблизительно также считал и сэттар Дэннис.
Правда, озвучивал он эти измышления несколько другими словами:
— Если Ортан гладит по твоей морде теплыми лучами, — говорил Ликвидатор где — то после сотого глотка водки или самогона — Не радуйся. Это просто жизнь хочет, чтоб ты отвернулся и подставил ей жопу. Поэтому и припекает так! Всего — то надо, чтоб человек, измученный жарой, снял штаны… Ты обрадовался, пригрелся — тебя и отымели!
Разумеется, быть отшпиленным ещё раз Тирон не желал и поэтому, когда после вышеупомянутых событий воцарилось спокойствие, насторожился.
Хотя все было не просто хорошо.
Все было идеально.
Наутро после свидания с серым визитером сэттар Дэннис проснулся очень рано. Если уж сказать точно — Ликвидатор плохо спал в этот остаток ночи.
Несколько попыток заснуть закончились одним и тем же: Тирон встряхивался, вскакивал, подстегиваемый застрявшими в ушах и памяти словами:
— Эта семья будет твоей лишь наполовину. Как и ты сам.
Лишь слегка задремал он перед рассветом, прижавшись настоящей, живой стороной лица к теплой, пахнущей бальзамом и сливками Лайсиной макушке. Задремав, видел даже какой — то сон… Вроде даже Учебную Базу и ночь, разрезанную наполовину острыми салатовыми ножами света "зелёнок", как назывались тогда примитивные еще, осветительные системы. После "зелёнки" сменили "крапки" — громадные, мощные круглые прожектора, на манер тех, что понаставили потом в городах…
Видел вроде даже кого — то из капралов… и кадетов.
И Дину Некум.
— Не шляйся здесь, Дэннис. — крикнула она издалека, и зачем — то помахала рукой — Ты мешаешь. Иди нахрен, сопля!
Сэттар вздрогнул от этого крика и проснулся.
Внимательно прислушался к звукам, доносившимся снаружи.
Легко подняшись, подошел к окну и, отогнув посеченный пластик, посмотрел вниз.
Хмыкнул, исказив полулицо кривой полуухмылкой и, что — то вспомнив, недовольно поморщился.
Потом, наскоро умывшись и накинув куртку, вышел на улицу.
Фургон одной из похоронных служб Элиона, черный, с пересекающей бок грязно — голубой полосой, уже собрался отъехать прочь, как один из санитаров, забравшись в кабину, заметил Тирона.
— Привет, Дэннис.
Сэттар подошел ближе. Облокотившись на дверь фургона, зевнул:
— Чего вы тут?
— Маргинала подняли. — охотно отозвался пожилой водитель — Жилец один, домой возвращаясь, обнаружил… Ты ничего ночью не слышал? Ну возня там, шум…
Тирон покрутил головой:
— Я бухой спал. Жену мою спроси, если надо… А что за маргинал? Откуда он здесь?
— Не суть важно. Маргинал и маргинал. Эти суки вообще оборзели, мало окраин, так теперь еще и в приличных районах поднимай их… А этот еще и голый!
Дэннис гоготнул про себя.
— Голый? — притворно удивился вслух — Загорал что — ли?
Оба похоронника надрывно заржали.
