Я по-прежнему не убирал свою руку. Мы стояли посреди зала, и на нас начали обращать внимание. Хорошо, что в зале играла музыка. И наши движения были не такие уж необычные. Мы просто попали в ее ритм. Наверное, так и родилось танго. При всплеске эмоций.
– Вера, на нас смотрят! – Я взял ее руку и протянул в сторону, резко развернул Веру и прижал к себе. Кто-то зааплодировал. Да, мы были одни. Единственная пара в зале. Я положил Верину руку на мое плечо. И дальше те же движения: два длинных шага вперед, короткий назад-вперед, назад-вперед и два длинных назад. Кажется, мы открыли танцы на этом благотворительном вечере, потому что рядом встали еще пары.
Вера молчала, сверкая глазами. Я, не мигая, смотрел в ее глаза. Я получил ответы. Но легче не стало. Пришло понимание того, что я ей не нужен. А вот она мне стала нужна! И это я понял не только сейчас. Сейчас, когда держал ее в своих объятиях, я только подтвердил эту догадку. Веру было легко вести. Она слушалась и откликалась на каждое мое движение. Я молчал. Теперь говорили наши тела, которые двигались в такт музыки. И, черт возьми, мы делали это, словно всю жизнь были партнерами! И в работе было также.
И что мне теперь с этим делать?
Музыка закончилась. В зале раздались аплодисменты. Мы отошли в сторону.
– Вера, что ты хочешь именно сейчас? – спросил я Морозову, очень надеясь, что она, находясь под впечатлением, согласится провести вечер со мной.
– Мне нужно домой, Владислав Сергеевич.
Коротко. Четко. Но добавив мое имя, мягко.
Черт!
Счет опять в твою пользу, Вера!
Хорошо. Проигрывать тоже нужно уметь. У меня осталась маленькая возможность: отвезти Веру домой. И я хотел ей об этом сообщить, как меня позвали:
– Влад! – Я на секунду отвернулся от Морозовой, чтобы посмотреть на приближающуюся пару средних лет: Григорьева Мария Алексеевна, жена Григорьева Аркадия Петровича, старого друга моего отца. – Никогда бы не подумала, что ты так хорошо танцуешь! – Воскликнула женщина.
Я повернулся к Вере, но ее уже не было рядом. Ее платье мелькнуло уже на самом выходе. Быстро же ты бегаешь, Вера!
И если бы я смотрел по сторонам, то заметил бы, что я не один, кто смотрел в след убегающей Морозовой!
Вера.
Господи! Вот каким же нужно быть эгоистом, чтобы решать за других, как им отдыхать?! Я могла быть дома уже целых четыре часа! Четыре!
Не знаю, как смотрелось это со стороны, но как только Ревский отвлекся, я дала дёру. Вот что хочет, то и пусть думает! Мало того, что я переживала за сына, издергалась из-за встречи с бывшим мужем, так еще и здороваться с родителями Сергея мне точно не хотелось! Не думаю, что они меня узнали, но встречаться с ними у меня сейчас просто не было сил! Забрав пальто из гардероба, выскочила на улицу и запрыгнула в первое попавшееся такси. Через несколько минут я была уже дома.
Егор еще не спал. Они с Наташей купали Машу. Как же хорошо с ними. Легко и спокойно. Нет ни бешеного темпа, ни сильных эмоций. Наверное, именно для этого и нужна смена деятельности. Чтобы не сгореть.
– Мам! Ты пришла!!! – Сын подпрыгнул и обнял меня за шею.
– Да. Прости, что опять поздно. – Начинаю ненавидеть саму себя. И Ревского!
– Ты такая красивая! – сказал Егор. Я тут же растаяла от тепла его рук и счастливого личика.
– Привет, Вера! Егор умеет говорить комплименты! – Наташа улыбнулась, показав глазами, что согласна с ним. Руки у нее были заняты: она держала дочку, которая обожала купаться.
– И ничего это не комплименты! – Засмущался Егор. – Я просто сказал правду!
– Спасибо! – Я опустила сына на пол. – Сейчас переоденусь и приду, помогу.
– Мы уже всё! Егор, ты подашь полотенце?
– Да. Оно уже тепленькое.
– Давай. О, молодец! Спасибо! – Наташа завернула дочку в банное полотенце. – Вера, ты и, правда, шикарно выглядишь!
– Дай подержу, – я вымыла руки и взяла у Наташи малышку. Она такая славная. – Мне ужасно стыдно, что я совсем не помогаю тебе.
– Вер, ты с ума сошла? Так, как ты, мне никто не помогал в жизни! – Горячо воскликнула Вельская.
Я отнесла Машу в комнату. Наташа уже приготовила вещи, чтобы переодеть девочку.
– Егор, пойдем, – позвала я сына.
– Я покормлю и выйду, – отозвалась Наташа.
– Хорошо. – Я закрыла в комнату дверь. – Ну, как дела? Скучал? – я взъерошила волосы Егорки.
– Очень, – признался Егор.
– Я тоже. Как прошел день в садике?
– Хорошо. Мам, а можно Наташа будет забирать меня раньше?
– Почему? Тебе не нравится?
– Мне больше нравится играть с Машей, – честно признался Егор.
– Хорошо. Но только обещай, что ты будешь слушаться, пока меня нет!
– А когда ты придешь, можно не слушаться?
– Егор!
– Ну, ты сама так сказала!
– Я имела в виду, чтобы ты…
– Мам, я понял. Я ведь не маленький. Я играю с Машей, если она не спит. А Наташа может отдохнуть. Только она не отдыхает.
– Почему?
– Она пишет, или исправляет ошибки. Это она так сказала.
– Ясно.
Егор разделся и залез на кровать. Я села рядом.
– А что мы будем делать завтра? – Спросил Егор.
– Не знаю. Что-нибудь придумаем!
– Ой, мам! Сегодня приходила баба Лида! Она просила, чтобы ты зашла!
– Уже поздно. Завтра утром зайду.
– А можно мне с тобой?
– Конечно! Она не говорила, что хотела?
– Нет. Сказала, что давно тебя не видела.
Это верно. Я уже давно не навещала свою соседку. Хотя раньше заходила к ней довольно часто. А вот последние две недели я про нее даже не вспоминала, да и не успевала…. Я совсем ничего не успевала за это время. За время, которое работала вместе с сыном Сергея Вениаминовича.
Я нахмурилась, вспомнив про своего нового начальника. Что опять из-за него провела так мало времени с Егором. Он, конечно, не виноват, что заказов много, а времени мало. Но вот сегодня он точно мог обойтись без меня! Я могла бы не пойти на этот благотворительный вечер. Не встретиться с бывшим мужем. И не увидеть родителей Сергея. А ведь фактически они бабушка и дедушка Егора. После того, как случилась беда, мы не общались. Словно, это я виновата в том, что их единственный сын погиб. Я не стала говорить, что жду ребенка. Тут, наверное, Костя был прав, они посчитали бы, что этот ребенок – не их будущий внук. А ведь все могло быть совсем по-другому….
– Мам, ты чего?
– Все хорошо, – мне пришлось улыбнуться. Только улыбка вышла слабой. – Просто немного устала. Спи. Пойду все-таки переоденусь.
