– А академик то, молодец. – хмыкнул водитель, останавливая машину напротив парадного крыльца первого подъезда – От таких хором и я бы не отказался.
Дом, расположенный на Ломоносовском проспекте, действительно походил на монументальное строительство. Добротный, кирпичный с крупными и большими окнами он не зря находился в так называемом академическом квадрате. И если уж действительно копнуть в прошлое, то как минимум парочка именитых ученых точно проживало в нем.
Пройдя под пристальным взглядом вахтерши «фэйс-контроль» и поднявшись на пятый этаж, Николай остановился напротив внушительной двери. Последняя даже на вид была сделана из хорошего дубового полотна, отдавала легкими благородными оттенками, а когда старший следователь постучал в имеющийся на ней старомодный молоточек, отозвалась глухим звоном.
Замки щелкнули и дверь неторопливо открылась явив взору своего хозяина.
– Я так понимаю вы Николай? Проходите. – густой грудной бас эхом разнесся по лестничной площадке, а благородного вида крепкий шестидесятилетний мужчина приглашающим жестом, предложил следовать за ним в глубь квартиры.
– Тут можете снять верхнюю одежду и переобуться в тапочки. – не просто предложив, а еще и проконтролировал сказанное Арсений Вячеславович Щукин, один из маститых метров советской и современной Российской исторической школы.
Через пять минут, после обязательного ритуала знакомства Николай и Арсений Вячеславович деловито покончив с общими фразами о погоде и прогнозах об урожайности кабачковых на текущий год, плавно перешли к сути встречи. Стоило отдать академику должное, гостя он угощал настоящим цейлонским листовым чаем с пирожными заправленными заварным кремом.
– Арсений Вячеславович мне нужна ваша консультация. – начал Николай удобно расположившись в комфортном кресле из резного дуба. Опытный взгляд следователя отметил удивительную тягу академика к изделиям именно из этой породы. Великолепная и явно настоящая мебель удачно вплеталась в общий интерьер квартиры в духе классицизма. Стены отделанные текстилем в постельных тонах, паркет с мозаичным узором, античная лепнина без особых излишеств – все указывало на наличие у хозяина не только огромного количества денег, но и великолепного вкуса.
– Это как раз видно и не вооруженным взглядом. – усмехнулся метр отечественной истории – Понимаю и соглашусь с вами, время ускоряет свой бег и вести светские беседы сейчас слишком расточительно. Я так понимаю, что вас интересует неословянская история а так же древнеславянская письменность?
– Так точно. – краткость являлась одной из положительных черт Лахитина, тем более когда этого требовали обстоятельства. С этими словами он положил перед профессором стопку распечатанных фотографий на которых были изображены пентаграммы и найденные на местах преступлений руны – Мне нужно ваше экспертное мнение касаемо этих материалов.
Было видно что академик внимательно рассмотрел каждую фотографию потратив на это целых тридцать минут. Николай не мешал Арсению Вячеславовичу и пока тот знакомился с фотоматериалами отдал должное великолепному чаю и не менее прелестным пирожным. Увлёкшись он не заметил как самостоятельно употребил все имеющиеся деликатесы и выпил почти весь чай. Вот только стыдно ему не было, а как бы наоборот, хотелось попросить добавки.
Тем временем профессор даже не заметил такого коварного хода от своего собеседника полностью погрузился в представленный ему материал. Он достаточно мало времени потратил на пентаграммы побурчав что-то о «безграмотных сатанистах» и «эпохе пустоты в умах», а вот на рунах что называется завис. Вдумчиво и по нескольку раз он рассматривал каждую из них, а затем разложил все семь фотографий в четкой последовательности. Старшему следователю стоило лишь бросить взгляд чтобы понять – фотографии разложены в соответствии с совершенными маньяком преступлениями, а это означало только одно. Академик прекрасно понимает что перед ним.
Закончив раскладывать и еще раз внимательно осмотрев все руны, профессор откинулся на спинку кресла. Из-за того что ножки у кресла были сделаны в виде античных колонн, на секунду Арсений Вячеславович стал похож на статую Геродота, которую Николай видел у здания австрийского парламента, когда был с рабочей командировкой в Вене.
– Арсений Вячеславович? – поинтересовался он, спустя пару минут совместного молчаливого созерцания разложенных на столе материалов.
– А что вас конкретно интересует Николай? – наконец откликнулся профессор.
– Гм… – такого вопроса он не ожидал и судя по нему информация в голове у метра присутствовала в значительном объеме – для начала я хотел бы понять почему вы их разложили именно в таком порядке?
Вопрос, как ожидал Николай, не застал маститого ученого врасплох, а скорее наоборот рассмешил. Улыбнувшись он тут же ответил:
– Смотрите. По пентаграммам, я вам ничего сказать не могу. Не мой профиль. Вам стоит поискать кого-то другого. Ну а по рунам…Если вам дать полностью развернутый ответ, то наши посиделки затянутся на пару дней. Так что я думаю вы доверитесь моему экспертному мнению…
– Да конечно. – успел вставить следователь, чем прервал начавшего взбираться на любимого «коня» эксперта.
– Гм…Так вот. – следка потеряв нить беседы, профессор обратно собрал разбежавшиеся мысли – Это просто. Все указанные вами Руны, а это именно древнесловянские Руны, я расположил в соответствии с западными канонами христианства.
Эм-м-м… – даже не нашелся что сразу сказать Николай – А можно поподробнее, как вы пришли к такому умозаключению.
– Да, конечно Николай. – кивнул головой профессор и указал на первую Руну – Смотрите, в верхнем правом углу. Видите. Тут словно строчка идет вертикально. Она словно отделена от остальных, но при этом зрительно составляет неотъемлемую часть общего текста.
– Так…вижу.
– В простейшей транскрипции я бы перевел их как соответствующие слова, – и он последовательно указал пальцем на каждую из фотографий – Тщеславие, Зависть, Гнев, Печаль, Алчность, Чревоугодие и Похоть. Каждое из них классифицируется церковью как главные грехи. Ну а расположение…я выбрал исходя из арабской нумерации, которая явно была сделана вашей рукой в верхнем правом углу каждой фотографии.
И действительно, Николай запамятовал, что специально пометил цифрами все фотографии чтобы самому не запутаться.
– Но не это самое интересное Николай. – видя его смущение от допущенного промаха, профессор решил продолжить – Видите ли, но я не могу полностью прочитать их.
– Но вы же прочли слова? Значит знакомы с алфавитом? – не понял старший следователь.
– Эх, молодежь. – покряхтел академик – Николай, проблема неославянской письменности или если хотите дохристианской Руси заключается не только и не сколько в отсутствии материалов для изучения, хотя обратное как раз и рассказывают широкой публике. Проблема в невозможности расшифровать само письмо.
– Но почему? Оно зашифровано? – удивился Лахитин.
