– Выбирай того, кто будет лучше всех остальных, кто будет чист перед людьми и Мной, – голос затих.
Моисей поднял голову, глядя с испугом на Ковчег Завета, огненный шар на глазах затухал.
– Отец наш небесный, не оставляй меня в смятении! Дай знать, кто должен продолжить дело мое и кого Ты, Господин мой, готов вести дальше!
Голос молчал, не желая больше произносить ни слова.
– Отец Наш, дай знать! – пророк опять отвесил несколько поклонов, кровь ручьями текла с его лба. Он зарыдал от страха, что не сможет выполнить волю Бога и тогда народ Израиля будет обречен на гибель в горящих песках пустыни. Шар потух. Страшное разочарование исказило мокрое от слез и крови лицо Моисея. – Отец мой!
Херувимы, казалось, опустили крылья, давая понять, что Бог закончил беседу. Старец беспомощно опустил голову на грудь, в отчаянии кусая губы. И в этот момент шатер наполнился ярким светом. Ангелы подняли крылья, и в голубом свете Моисей увидел знакомые черты лица сына Исхака – Иисуса Навина. Огонь погас, оставив пророка в полной темноте. Теперь Моисей был спокоен, так как знал волю Бога.
Войска двигались дальше, преодолевая путь между двумя горными хребтами, Иисус вышел к небольшой деревушке Гилгале, в страхе покинутой жителями. Он увидел перед собой вдали большой город, который закрывал узкий проход к зеленой, благоухающей тропическими растениями земле. Высокие каменные стены вертикальной скалой преграждали путь дальше. Иисус никогда в жизни не видел ничего более грандиозного, чем эти стены, которые опоясывали город со всех сторон. «Да как же мы будем брать этот город? Это же непреступная крепость, которую нам никогда не одолеть! Как жаль, что рядом нет Моисея. Пророк всегда находил выход из любых ситуаций», – подумал Иисус Навин.
Царь Иерихона стоял на балконе своего дворца и с ужасом наблюдал за огромной толпой беженцев, которые устремились в город со всех окрестных поселений, в панике покидая свои земли и дома, в надежде найти защиту за стенами крепости от страшного врага. Люди шли целыми семьями. Со скорбными лицами мужчины возглавляли процессии, таща за собой груженные домашним скарбом телеги, ослов и другой скот. Чуть поодаль, стараясь не отставать от мужей, рыдая, с трудом двигались измученные женщины с детьми на руках, в конце тащились старики.
– Царь! – правитель обернулся. Прямо напротив него стоял высокий мужчина средних лет и крепкого телосложения. Его огромный кулак негодующе сжимал рукоятку клинка. От сильного потрясения его мощный выступающий подбородок трясся в неуемном гневе. – Почему мы так трусливо прячемся в крепости и не преподнесем хороший урок в честной битве этому войску с пустыни? Дай мне возможность вывести свою армию за городские стены и разгромить противника, – воевода с огромным трудом сдерживал свою ярость. – Царь! Я знаю силу и опыт своих воинов и верю в мощь оружия, которым обладаю. Доверь мне повести солдат наших в бой. Они многое повидали на своем веку и никогда не привыкли отступать.
Но царь Иерихона в этот день был не похож сам на себя. Лицо осунулось, волевой подбородок властного правителя сник, глаза бегали, выдавая животный страх.
– Правитель, что тебя беспокоит? Куда делась твоя уверенность, благодаря которой мы всегда одерживали победы? – воевода негодующе смотрел на царя, требуя объяснений.
– Постой, Эрид, – голос царя был слаб, он опустил глаза. – Ты многого не знаешь, потому так и горяч. Я не боюсь этих диких племен, пришедших издалека. Мы можем выставить свою армию. Но не в этот раз. Страшная сила пришла на нашу землю.
– Но это же обычные кочевники, коих по пустыне много племен водится, – воевода с горящими глазами решительно наступал на правителя. – Дайте мне возможность, и я вышвырну этих дикарей обратно в пустыню, да так, чтобы они раз и навсегда забыли сюда дорогу.
– Эрид, остуди свой пыл. Я знаю силу нашей армии, нисколько не сомневаюсь в твоих способностях. Но на нас идут не просто кочевники, а страшная сила, которая несет нам разорение и смерть.
Царь поднял глаза, полные ужаса. Они потрясли Эрида до глубины души, таким своего правителя он не видел никогда, темные сомнения стали передаваться и ему. Однако, преодолев свое смущение, воевода не отступал:
– Мой правитель, да что могут сделать с нами дикари? Увидев наше войско, они трусливыми гиенами разбегутся по пустыне, вплоть до Аравии, ища спасения.
Царь побледнел еще сильнее, его левый глаз начал непроизвольно подергиваться, лицо потемнело от ощущения полной безысходности, с мрачным видом он решительным жестом руки остановил своего командующего войском:
– Эрид, ты не все знаешь про этих чужеземцев. Наше объединенное войско амореев, а ты знаешь, что более могущественной армии нет на свете, столкнулось с этими дикарями. Непобедимые воины бросились на противника, готовые смести кочевников, но произошло нечто страшное, – на лбу царя появилась испарина, голос понизился, перейдя почти на шепот: – Я не знаю, как такое могло произойти, но в одночасье лучшие воины были превращены в пепел, а тех немногих, кто остался в живых, постигла страшная участь, – чувствуя, как у него затряслись поджилки, царь замолчал, стараясь взять себя в руки. Неимоверным усилием воли он поднял голову и, набравшись мужества, продолжил: – Нам надо запастись водой, провиантом, укрепить ворота. Стены Иерихона выдержат любой натиск, и этим мы спасем жизни многим своим людям. Иди, Эрид! Готовься к обороне.
Иисус Навин разбил огромный лагерь у стен Иерихона, осознавая всю опасность взятия этой неприступной крепости. «Неужели нам опять придется отступить в пустыню и искать свою землю?» – задумался предводитель евреев. В лагере разгорелись костры, все пространство вокруг города запылало тысячами огней. Солнце заходило на западе, осветив багровыми лучами окрестные горы и гигантские стены крепости. Навин со страхом в душе смотрел на кровавый закат в ожидании страшного будущего. Ему вдруг стало не по себе. Темные круги поплыли в глазах, голова закружилась. Иисус почувствовал, что ноги подкашиваются, он зашатался. Он чуть не упал на землю, но успел в последний момент опереться о копье, которое крепко сжимал в руке. Навин перевел дух: «Что это со мной?» В ушах все зашумело, и в этот момент он почувствовал легкий толчок в сторону горы, на которой в лучах солнца сияла ярким красным огнем вершина.
Иисус помимо своей воли направился по непонятно откуда появившейся тропе. Она поднималась вверх, светясь в багровом закате ярким золотым отблеском. Навин не чувствовал ног, странная сила поднимала его к вершине горы. Сердце от страха заколотилось, но он, перебарывая сильнейшую тревогу, старался сохранить хладнокровие. Наконец он почувствовал под ногами твердую почву. Это была вершина скалы, на ней никого не было, одни только желтые полуразвалившиеся камни и редкие кусты акации. Вокруг стояла тишина. Казалось, все замерло, и только последние лучи уходящего солнца горели ярким золотом, освещая большие валуны под ногами. Иисус немного успокоился и опять вспомнил Моисея. Он ощутил страшное одиночество, понимая, как не хватает ему сейчас пророка. В золотом отблеске заката что-то засияло. Навин, прикрывая глаза от солнца, посмотрел вперед. Неожиданно прямо перед ним в огненном ореоле вырос воин с мечом в руках. Золотые доспехи блестели на нем ярким пламенем.
