Он сузил глаза. Ноздри его расширились, и я поняла, что попала в точку. На УЗИ он явно хотел, ровно как и понимал, что в моих силах его туда не пускать.
Ну что ж, пусть выбирает, что сейчас ему важнее: дурацкая ревность или собственный ребенок. Искренне надеялась, что второе. Судя по всему, он посчитал так же.
Максим встал, поправил на себе одежду, застегивая рубашку, недовольно посмотрел на стоящего в дверях Артема. После всех приготовлений он наконец развернулся в сторону выхода, бурча что-то про несносных рыжих девиц.
Я же обернулась к Артему. Выходя из кабинета, Макс задел его плечом, а я закатила глаза. Дети! Маленькие дети.
Дверь звучно хлопнула, и я с осанкой королевы села на свой каменный трон. Нет, срочно нужно поменять кресло, это мучение какое-то. Несколько секунд поерзав, я все-таки уделила внимание мужчине, стоявшему напротив.
Целых два дня с ним не виделись, а мои эмоции так и не улеглись. Я хотела схватить со стола что-нибудь тяжелое и запустить в его самоуверенную голову. Или заставить прочувствовать то, что пережила я.
Именно поэтому наш разговор я хотела построить на своих условиях. Раз я все-таки решила стать ему большой начальницей (во всех смыслах), то настала пора задавать правильные вопросы:
— Как добрался?
Он удивленно вздернул брови — не ожидал. Но я не хотела сразу же его испугать, пусть думает, что я остыла. Хотя на задворках разума меня посетила мысль, что он слишком умен для таких игр и все понимает. Ну что ж, проверим.
— Благодарю, прекрасно. Привез на машине вашу тетушку, которая мне мозг вскрыла чайной ложкой, — он с раздражением поежился. — Она взяла с меня обещание, что я поясню ее позицию по столь взволновавшему вас вопросу.
Наверное, я должна была бы обрадоваться тому, что с ними все хорошо, но пока была к этому не готова морально. Возможно, через пару дней меня все же отпустит. Или месяцев.
— Ну так поясняй.
Мой голос прозвучал максимально холодно. Артем сразу подобрался. Ну да, я не остыла, и скрывать это оказалось несколько сложнее, чем я предполагала еще минуту назад. Может, я и разверну его. Не представляю, как терпеть его общество в данный момент. Разве только из-за безопасности ребенка.
Он мялся возле двери. Явно не привык, что его решения обсуждаются или признаются неверными. Тем более когда он сам их таковыми не считает.
— Когда она узнала, что эти двое живы, то собиралась сразу же рассказать. Но я ее заверил, что Максим не имеет относительно вас никаких серьезных намерений. Наоборот, он использует вас и потом захочет отобрать ребенка. Ну и все в том же духе.
Я смотрела на него прямо. Но и Артем не отводил взгляд. Одного я понять не могла:
— Ты же сам его защищал тогда, после разговора с крестным. Сам говорил мне, что все не то, чем кажется. Что же могло измениться за пару дней?
Он скривился. Человек, который всегда прав и не ошибается. Каждое признание, в котором его решение вышло неверным, дается ему крайне сложно.
— Я не собирался вверять вас в руки человеку, который не способен качественно организовать даже собственную охрану.
Странный он.
— А как же Маша? Ей просто досталось за компанию?
— Можно и так сказать. И я, и Ира были единогласны в этом мнении. Ваша безопасность и спокойствие важнее. И если надо пожертвовать чем-то, то…
Он пожал плечами. С абсолютным безразличием Артем показывал, что способен на такую «малость», как поломанная человеческая жизнь. Ведь если бы не Герман, или как его там, то неизвестно, чем бы все закончилось.
Внезапно я осознала, что этот разговор до боли напоминает мне утренний: то же выражение лица, то же безразличие… Все-таки хорошо, что я отправила Макса. Вряд ли он выдержал бы повторение сегодняшнего…
— Артем, что ты знаешь об общаке?
Мне вновь удалось вызвать его удивление. Даже нет: он был явно сбит с толку. Ну да, конечно, скорее всего, он рассчитывал, что речь пойдет про мое униженное самолюбие да безопасность.
Но в свете последних событий меня волновало не это. Точнее, не только это.
— Я знаю, что кредиторы требуют долг с вашего отца, поэтому он временно покинул Россию. И что они искали вас, очень долго и тщательно.
У меня мурашки пошли по всему телу. Ладони стали потными, и я поняла, что мне страшно. Еще рано утром угроза казалось мне реальной, но не настолько близкой. А теперь… Теперь меня потряхивало.
— Искали? И сейчас это прекратилось?
Он хмуро смотрел на меня. Покачал головой.
— Нет, Мирослава Илларионовна. Не прекратилось. Просто теперь они вас нашли.
Я задумалась. Действительно, не сказать, что я сейчас сильно прячусь. Но ведь я все равно под защитой? Этот Лелик не доберется до меня и ребенка? Кстати о Лелике.
— Что ты знаешь о личностях кредиторов? Вообще, какая информация у тебя имеется и как ты ее достаешь?
Артем замялся. Немного стыдливо отвел в сторону глаза. Я вопросительно вздернула бровь. Стыд? Серьезно? В его-то деле? Мне стало вдвойне интересно, что на это матерый безопасник ответит мне.
— Я знаю, что личностей немного, три или четыре. Один из них известен вашему крестному. Скорее всего, благодаря этой информации он и держит руку на пульсе. А сведения… — и снова неуверенность, — сведения я беру через общую базу службы безопасности отца. Я знаю, как обойти все защиты и беспрепятственно вытащить нужное. Я участвовал в ее создании и на всякий оставил личную лазейку.
— Это ты так думаешь. Мне кажется, на самом деле тебя переиграли.
Я устало потерла глаза. Скоро уже надо было выходить для поездки на УЗИ. А потом я залезу в мягкую кроватку и наемся лакомств от Анзора.
И что меня заставило слепо довериться этому безопаснику? Теперь для меня было очевидно, что все это время я жила не в изоляции, а на виду. Причем практически на ладони. От этого становилось тошно.
Если бы крестный дал команду «фас», то, вне сомнений, Лелик бы вмиг меня нашел. Спасибо, хоть не сдал с потрохами. Хоть какое-то благо.
Я снова задумалась. Пора бы приснять розовые очки с моего защитничка.
— Кредиторов трое. С двумя из них ты знаком лично наверняка. Например, этот Герман, который вернул нас в Москву. Сам понимаешь, от него ждать моего смертоубийства вроде бы не стоит.
Я потянулась за стаканом с водой. Не кофе, конечно, но тоже приемлемо. Кофе мне теперь было нельзя в желаемых количествах. Как бы того ни требовала душа.
— Второй кредитор — мой отец, он же — предполагаемый воришка этих чертовых денег.
Я отхлебнула прохладной жидкости, и она стекла по горлу. В следующий раз морс закажу. Надо Юле передать.
— А третий — лучший армейский друг крестного. — Я помолчала, а потом тихо продолжила: — Говорят, с головой у него не все в порядке. И ищет меня он. Точнее, ищет отца. Там помимо денег еще личные счеты… Это если кратко.
