— Обещаешь? — нахмурился Люк.
— Обещаю, — ответила Карла таким тоном, словно он ее смертельно оскорбил.
Сторм сидела на веранде и сосредоточенно рисовала эскизы для ювелирных украшений, когда радостный голос Карлы отвлек ее.
Боже мой, вздохнула про себя Сторм. Конец ее уединению. Они с Карлой никогда не были близки. Они виделись редко, несмотря на то что были соседями. Учились в разных пансионах. Карла не пошла в университет, предпочтя образованию работу на ранчо. Сторм после учебы поселилась в Сиднее.
И потом, между ними стоял Люк. То, что произошло между Сторм и Люком, не прибавит Карле любви к ней.
Минутой позже Карла ворвалась в комнату. Такая же энергичная и яркая, как обычно. В ярко-розовой футболке, которая удачно оттеняла загар, и облегающих джинсах. Люк шел позади нее. И лицо его было хмурым.
Сторм и Люк встретились глазами.
— Сторм! — воскликнула Карла и бросилась целовать ее. — Бедняжка! Мы узнали о том, что произошло. Мама решила, что я просто обязана навестить тебя. Ведь мы соседи! Тебе, наверно, так тяжело ходить на костылях! — Ее взгляд остановился на костылях, которые Сторм положила рядом.
Сторм почувствовала себя неблагодарной.
— Как ты добра, Карла. Ты прилетела одна?
Гостья кивнула. Потом посмотрела на Люка и улыбнулась так ослепительно, словно все трое были самыми лучшими друзьями.
— Я хотела остаться на пару дней. Если тебе нужна помощь!
Сторм внутренне содрогнулась, вспоминая их последний разговор. Она чувствовала себя неуютно с этой девушкой. Ей не нужна помощь. У нее есть Люк. Но как сказать об этом Карле?
— Это так мило, Карла, — начала она, — но Нони приедет уже завтра.
Карла покраснела.
— Великолепно! Какая хорошая новость! Я знала, что Нони захочет быть с тобой. Но до завтра… продолжила она, переводя взгляд со Сторм на Люка, — до того, как Нони приедет, я могу остаться. Мама сказала, что тебе может понадобиться помощь женщины.
Сторм помрачнела.
— Я так благодарна за вашу заботу, но я прекрасно справляюсь.
Карла продолжала настаивать.
— Но тебе нельзя перенапрягаться, — предупредила она. — Я знаю, ты торопишься назад в Сидней. Ты делаешь эскизы?
Сторм кивнула и медленно закрыла блокнот.
— Новая коллекция. У меня нет времени, но я дала обещание. Я продаю свои украшения через посредника, и он просил меня сделать новую коллекцию побыстрее. Он устроит для меня отдельный показ.
— Ты такая талантливая, — с восхищением произнесла Карла. — Я не собираюсь мешать тебе или отвлекать от работы! Я просто хочу быть рядом, если тебе понадобится помощь.
Сторм вздохнула про себя, не зная, как еще можно отказать.
— У меня есть Люк, — сказала она, переводя взгляд на Люка.
— Но не все время! — запротестовала Карла. — К тому же нам грозит наводнение, не так ли, Люк?
— Пока все нормально, — коротко ответил Люк, и лицо гостьи вытянулось.
— Дорогая, мне кажется, ты не хочешь, чтобы я оставалась? — Она изобразила искреннее отчаяние. Даже слезы сверкнули в глазах.
Сторм не могла просто так велеть ей убираться.
— О, Карла, — сказала она, — конечно, оставайся. Ты не можешь лететь обратно прямо сегодня. Это слишком далеко.
Слезы тут же высохли. Карла повернулась к Люку:
— Мои вещи — в машине. Мама будет счастлива, что Сторм больше не одна. Для чего же еще нужны друзья, как не для того, чтобы помогать друг другу в беде?
Несмотря на столь страстное желание быть со Сторм, Карла почти весь день провела в Кэш-Кроссинг. Так называлось на ранчо место, где скот клеймили. С телятами старались обращаться как можно бережнее. Не только потому, что работники ранчо были гуманными людьми, но и потому, что настроение животных влияло на количество молока и качество мяса. Грубое обращение с животными было запрещено под страхом увольнения.
Карла вернулась в дом только на закате, полная восхищения от всего, что сделал Люк. Она без умолку болтала о всех достижениях Люка и о подготовке к наводнению.
— Папа всегда говорит, что хороший управляющий должен уметь ладить как с людьми, так и с животными. Люку превосходно удается и то и другое. Я знаю, мне не следует спрашивать об этом, Сторм, но…
Ну так и не спрашивай, ответила про себя Сторм, зная, что не стоит надеяться на хорошее продолжение.
— …но Люк сказал, что вы уже прочитали завещание, — продолжила Карла, наблюдая за Сторм. Та ничего не ответила. — Только то, что прочитали, ничего больше. Люк не говорил ничего о содержании. — Она вопросительно посмотрела на Сторм. — Мне интересно, оставил ли Майор ему что-нибудь. Полагаю, что да. Майор был таким щедрым человеком.
Сторм считала до десяти. Почему до десяти? — спросила она себя. Ей нужно минимум полчаса, чтобы успокоиться.
— Если вы с Люком настолько близки, чтобы обсуждать завещание моего отца, то он наверняка сказал тебе о его содержании, — спокойно произнесла Сторм.
Карла пожала плечами.
— Ты хорошо знаешь Люка. Он такой же скрытный, как Майор, когда дело касается важных вещей.
Сторм задумалась.
— Мой отец упомянул Люка в завещании, Карла, — ровно ответила она. — Но я не хочу обсуждать это.
Глаза Карлы загорелись.
— Судя по выражению твоего лица, это порядочная сумма. Уверена, Люк скоро сам расскажет мне. Ни для кого не секрет, что Люк хочет завести свое дело. Он любит все делать по-своему.
Пора положить этому конец. Сторм взялась за костыли.
— Я согласна, что Люк и отец очень похожи.
— Да, но Люк… — Карла намеренно не стала продолжать, чтобы Сторм сама догадалась, что она имеет в виду. — В этом мы с тобой отличаемся, Сторм, мило заявила она. — Ты никогда не интересовалась работой ранчо. И я тебя вполне понимаю. Но я всегда хотела знать все о «Мингари». Папа говорит, что я знаю даже больше, чем мальчики.
В этом Сторм не сомневалась. Сыновья из семьи Прентис не отличались интеллектом.
— Уверена, ты будешь настоящим сокровищем для твоего будущего мужа, — ответила Сторм. — Даже если он не будет скотоводом. Просто чтобы ты знала, Карла, я всегда хотела узнать о работе на ранчо, но отец считал, что женщины не должны и близко подходить к загону. Я очень любила папу, но он был крайним шовинистом.
Карла изобразила удивление.
— Как ты можешь говорить так о своем отце?
— Отец не возражал бы, — пожала плечами Сторм. — Он и сам прекрасно это знал, только считал, что так и должно быть.
— У тебя острый язык, — ядовито заметила Карла.
