Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 188
– Ну, неофициально, конечно. Попросил меня взять на себя организацию спортивных мероприятий, придумать какие-нибудь секции поинтереснее. Ну… вообще-то я один из его неформальных помощников.
– Ясненько. Сам же он не может этим заняться. Тогда бы все поняли, куда ветер дует, решили бы, что их муштруют, и веселью конец. Все разбежались бы по каютам. – Седлер понимающе усмехнулась. – Ладно, Иоганн, можешь считать меня членом конспиративной группы.
Она протянула Фрайвальду руку. Он пожал ее и не выпустил из своей.
– Послушай, не приятнее ли будет окунуться в бассейн, чем сидеть в мокром одеянии? – предложила Седлер.
– Нет, спасибо, – с хрипотцой в голосе отозвался Фрайвальд. – Не сегодня. Давай побудем наедине. Я боюсь за себя, Джейн.
Приборы «Леоноры Кристин» обнаружили новую область с высокой плотностью материи. На счастье, область оказалась все же более разреженной, чем злополучная туманность, и корабль преодолел ее без каких-либо отрицательных последствий. Однако протяженность уплотненного участка была сравнительно велика – она раскинулась на много парсеков. Тау шло и шло на убыль. Когда корабль одолел препятствие, скорость его возросла настолько, что теперь один атом на кубический сантиметр значил для корабля столько же, сколько целое облако водорода. И ведь не только скорость росла – непрерывно росло и ускорение.
Экипаж корабля между тем жил по земному календарю, отмечая личные и религиозные праздники. Капитан Теландер каждое воскресенье проводил протестантскую мессу.
В одно из таких воскресений он попросил Ингрид Линдгрен зайти после мессы к нему в каюту. Когда капитан вошел, Ингрид уже ждала его. На ней было короткое ярко-красное платье, и она выглядела очень нарядно на фоне полок с книгами и папками, полными бумаг. Обстановка в капитанской каюте была самая что ни на есть аскетическая, хотя каюта полностью принадлежала ему одному. Несколько семейных фотографий и наполовину собранная модель клипера – вот и все излишества.
– Доброе утро, – с привычной церемонностью поздоровался с Линдгрен капитан, положил на полку Библию и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. – Присядешь? Я пошлю за кофе.
– Как прошла служба? – поинтересовалась Линдгрен, усаживаясь в кресло. – Малькольм присутствовал?
– Сегодня – нет. Видимо, наш друг Фоксе-Джемисон все еще не знает, как ему поступить – вернуться к вере отцов или оставаться веротерпимым агностиком, – шутливо ответил Теландер. – Но он придет к нам, непременно придет. Ему просто нужно осмыслить тот факт, что можно оставаться христианином и при этом быть астрофизиком. Ну а тебя, Ингрид, когда мы будем иметь счастье видеть на службе?
– Наверное, никогда. Если и существует некий высший разум, царящий над действительностью – а научного доказательства тому нет, – то какое ему дело до такого ничтожного химического явления, как человек?
– Ты почти слово в слово повторяешь Чарльза Реймонта, представляешь? – изумился Теландер, но тут же посерьезнел и поторопился возразить: – Тот, кому есть дело до всего, начиная от квантов и кончая квазарами, и нас не должен обойти своим вниманием. Рациональные доказательства? Знаешь, не хочется говорить банальности. Тем более что позвал я тебя совсем не для теософского спора. Полный кофейник, – проговорил Теландер в трубку интеркома, – сливки, сахар, две чашки в капитанскую каюту, пожалуйста.
– Сливки, – мечтательно пробормотала Линдгрен.
– Знаешь, у наших биологов они совсем неплохо получаются, – кивнул Теландер. – Кстати, Кардуччи просто-таки воодушевлен предложением Реймонта.
– Насчет чего?
– Насчет того, чтобы повара поломали головы над рецептами новых блюд. Нет-нет, не думай, не над тем, чтобы готовить бифштексы из водорослей и культур ткани, но над чем-нибудь таким, чего еще не готовили. И я рад, что он думает об этом.
– Да, в последнее время он как шеф-повар начал сдавать, – согласилась Линдгрен и вдруг, утратив чопорность, в сердцах стукнула кулаком по подлокотнику кресла. – Почему? – воскликнула она. – Что случилось? Мы еще и половины задуманного не выполнили. Не должны же люди были так скоро пасть духом?
– Но мы потеряли всякую уверенность…
– Знаю, знаю. Но разве само ощущение опасности не должно действовать как стимул? Что же до того, что наше путешествие, скорее всего, никогда не окончится, меня это тоже в свое время больно ударило, но ведь я оправилась в конце концов!
– Мы с тобой на службе, и служба наша не кончается, – вздохнул Теландер. – Мы, члены команды, отвечаем за жизнь экипажа. Осознание ответственности помогает жить. Но даже нам… – капитан запнулся. – Собственно, как раз об этом я и хотел с тобой потолковать, Ингрид. У нас, можно сказать, печальный юбилей. На Земле со времени нашего отлета прошло сто лет.
– Бессмыслица, – покачала головой Линдгрен. – Как можно говорить теперь о каком-то временном соответствии?
– В психологическом плане это вовсе не бессмысленно, – возразил Теландер. – Доберись мы до беты Девы, нам бы предстояла связь с родной планетой. Мы бы тешили себя надеждой, что самые юные из наших близких прошли, к примеру, курс лечения, направленного на продление жизни, и еще живы. И если нам суждено вернуться, мы должны как-то напоминать Земле о себе, чтобы не возвратиться домой совсем чужими. Теперь же… это трудно осознать в любом смысле, начиная с чисто математического… Но те, кого мы покидали в возрасте грудных младенцев, уже глубокие старики и старухи… и это со всей жестокостью напоминает нам о том, что нам никогда больше не увидеть тех, кого мы некогда любили.
– М-м-м… – пробормотала Линдгрен. – Ты прав, наверное. Что-то наподобие состояния, которое испытываешь, глядя на близкого человека, на твоих глазах угасающего от тяжелой, неизлечимой болезни. Когда он умирает, это тебя не удивляет, но, как ни крути, это конец. Проклятье! – вырвалось у Линдгрен, и глаза ее наполнились слезами.
– Ты должна сейчас как можно больше помогать людям, Ингрид, – заботливо проговорил Теландер. – У тебя это лучше получается, чем у меня.
– Ты и сам бы мог многое сделать.
Капитан понурился и покачал головой:
– Лучше не надо. Наоборот, я собираюсь устраниться.
– Что это значит? – не скрывая тревоги, спросила Линдгрен.
– Ничего ужасного, – успокоил ее Теландер. – Просто я занят – дел по горло, меня всюду дергают – то инженеры, то навигаторы, куча всяких непредвиденностей. Короче говоря, великолепное прикрытие для того, чтобы как можно поменьше общаться с экипажем.
– Но ради чего?
– Мы несколько раз советовались с Чарльзом Реймонтом. Он высказал превосходную мысль – на мой взгляд, просто-таки решающую. В такое время, как сейчас, когда царит неуверенность, когда к сердцу то и дело подступает отчаяние, готовое овладеть нами… каждый человек на борту корабля должен чувствовать, что его жизнь – в надежных руках. Безусловно, ни один человек не верит в то, что капитан непогрешим. Но подсознательно каждый рисует тем не менее вокруг его головы воображаемый нимб. А я… я живой человек, у меня свои слабости. Мой организм может не выдержать ежедневного перенапряжения.
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 188
