— Я позову охрану! — пригрозила экономка.
— Я вызову жандармов, — ответили ей в том же тоне. — Такая милая женщина, а ведёте себя…
Звуки тихой возни и топот по ковру прервали умозаключение визитёра, от попыток распознать личность которого мой разжиженный мозг рисковал скончаться совсем.
— Я не позволю вам подойти к ней сейчас!
— Вы что-то скрываете?
Да чей же это голос! Глаза, открывайтесь! Но тело отказывалось слушаться — и впиваться ногтями в перину под собой, это всё, что я пока могла. Мужчина определённо был мне знаком — в этом я убеждалась всё больше. Кто же это такой? Неужто Фабрис примчался узнать, не протянула ли я ноги? Так внезапно и так удачно. Для него, разумеется. Тогда гнев экономки вполне понятен.
А может, это Перетт? Он мог бросить всё и приехать, чтобы справиться о моём здоровье. Тогда почему мадам Хибоу его не пускает? Да и управляющий слишком уж смел и настойчив. Разволновался, бедный…
Я так неожиданно и сильно расчувствовалась, что даже показалось, что ресницы намокли.
Неведомый мне посетитель всё рвался вперёд и, кажется, собирался вступить с экономкой в открытый и, может быть, даже кровопролитный бой.
— Дождитесь, когда она придёт в себя! — не унималась Селина.
На этот раз ответили деликатно-угрожающим рычанием. Почему незваный гость рычит? У него закончились аргументы? Или терпение…
— Ещё и с собакой! — взвизгнула Селина. — А ну, кыш!
И тут до меня дошло. Так сильно и резко дошло, что я едва не подпрыгнула на кровати. Опять Ренельд де Ламьер! Да каким же бездным ветром его сюда занесло?
Я наконец смогла поднять веки, вместе с тем садясь на постели. Наверное, со стороны это напоминало восстание зомби из могилы. Хоть «живых» умертвий я никогда не видела.
Судя по тому, как стало тихо, эффект вышел ошеломительный. Я уставила взгляд в мадам Хибоу, которая стояла теперь на опасливом расстоянии от хищно нюхающего воздух Лабьета. А затем перевела на замершего в угрожающе уверенной позе герцога.
— Мадам Хибоу, — проговорила я хрипло. — Прошу вас, оставьте нас одних.
И как только у меня хватило сил на такую длинную фразу.
— Но ваше сиятельство… — Селина возмущённо вскинула брови.
Однако, натолкнувшись на мою уверенность, тихо фыркнула, напоследок покосилась на Ренельда и всё же вышла.
— Хорошо, что вы пришли в себя, — месье де Ламьер натянуто улыбнулся. — Иначе ваша экономка разорвала бы меня на куски. Знаете, по тому, какая в доме прислуга, можно многое понять о его хозяине. Или хозяйке в данном случае.
— Мадам Хибоу не прислуга, — я смерила его заносчивую светлость взглядом. — Вы, наверное, плохо без меня спали, раз примчались сюда? Прямо в мою спальню. Презрев все приличия.
— На вашем месте я помолчал бы о приличиях, мадам д’Амран, — Ренельд слегка одёрнул идеально сидяший на нём тонкий жилет, и, подманив своего шинакорна взмахом руки, подошёл чуть ближе. — А вот о том, что с вами случилось, рассказали бы поподробнее.
Глава 7
Вдовушка похлопала глазами, явно ещё не до конца придя в себя. Ещё слегка бледная, растрёпанная, с тёмными кругами под глазами, янтарь которых заметно потускнел.
— Дайте немного… подумать, — растеряв первый запал, проговорила она.
Откинулась на подушки, ёжась под одеялом, которое натянула по самые плечи, и опасливо покосилась на Лабьета, что так и норовил подобраться к ней поближе и обнюхать.
Хотя вряд ли сейчас он распознает хоть что-то полезное. Судя по всему, у Мариэтты случился такой огромный выплеск ауры, что отголоски его чувствовались ещё на подъезде к имению Эйл. А значит, тонкое чутьё шинакорна просто окажется сбито густой примесью светлой энергии, что буквально пронизывало всё, что находилось в комнате. Казалось, что от каждого предмета в ней в любой миг начнут сыпаться маленькие искры.
О том, что случилось с графиней, Ренельду доложили с самого раннего утра: он едва успел встать с постели. Из жандармерии прибыл взмыленный посыльный от месье Лимиера и передал письмо. Сам же старший следователь сразу отправился на место происшествия. Но он уже давно знал, что в таких случаях до прибытия королевского дознавателя трогать хоть что-то ему не позволено. Максимум — снять отпечатки аур. А дальше — только следить за порядком, чтобы даже домашние слуги близко не подходили туда, где всё это случилось.
Однако, оставив снующих по двору родового замка Эйл жандармов под присмотром помощника Тибера де Кальма, Ренельд сразу поднялся в покои графини. Ему даже не нужно было спрашивать, где они находятся — настолько чётким был след её магии. Он, словно прозрачный водопад, струился сверху, то и дело заставляя вздрагивать и замирать в те мгновения, когда соприкасался с настроенной на расследование аурой. Так совершенно невозможно работать! Словно в непомерно надушенной комнате.
И, в то же время, это самый удобный случай, чтобы «прощупать» ауру вдовушки, пока она ещё не вернулась в нормальные рамки.
Но на пути следствия обнаружилось неожиданное препятствие в виде слегка дородной и начисто лишённой чувства субординации женщины средних лет. Ренельд подумал бы, что это матушка Мариэтты, но она — весьма, надо признать, недовольно — представилась экономкой мадам Хибоу. Собранные в пучок волосы с проседью, почти офицерская выправка — у такой дамы, наверное, слуги бегают на полусогнутых. Тёмно-синее платье с декорированным под Торридский кафтан лифом высоким воротником подпирало чуть оплывший подбородок женщины. Чем придавало ей ещё большую схожесть с гвардейцем на посту.
Собственно, так она себя и повела.
— Кто вы такой, месье?! — проговорила гневным шёпотом. — Я же уже сказала вашему старшему… чтобы миледи не беспокоили!
И даже объяснения Ренельда, обозначение титула и должности не умерили её старания остановить его на подходе к постели Мариэтты. А от двери было видно только чуть растрёпанную макушку вдовушки, что утопала в пышной подушке, и мягкие очертания её фигурки под тонким одеялом.
«Я проверю!» — храбро решил Лабьет. Попытался прорваться к кровати графини, но явно недооценил прыть экономки.
