Шпионское око
В мае 1983 г. мне довелось вести через всю Англию и Уэльс дряхлый микроавтобус с четырьмя русскими и четырьмя китайскими учеными. Только что закончилась встреча в Беруоллс-хаусе, посвященная “загадочному убийству в загородном доме”. Настроение было мрачным. Мы голосовали за “демаркацию” докембрия и кембрия. И китайские делегаты почти опровергли выкладки советских ученых (и в следующем году им действительно это удалось). Вопрос был очень серьезным. Прибавим к этому тот факт, что двое из моих пассажиров – Борис Соколов и Син Юйшэн – занимали весьма высокие посты. Если я во время недельного путешествия случайно перевернул бы микроавтобус, то, вероятно, спровоцировал бы Третью мировую войну.
Рядом со мной сидел большой дружелюбный русский переводчик. Он почувствовал мою озабоченность и попытался успокоить меня звучным басом: “Я помогу. Позвольте быть вашим штурманом!” Пока я переваривал это неожиданно любезное предложение, он стал протирать снаружи лобовое стекло рукой, подобной медвежьей лапе, не только на своей стороне, но и на моей – не покидая при этом своего сиденья. Закончив, он просиял и щелкнул замками черного “дипломата”. В нем аккуратными рядами помещались коробочки с фотопленкой. Затем показался серебристый фотоаппарат. Переводчик вопросительно посмотрел на меня.
Я решил, что русский переводчик – страстный натуралист и планирует запечатлеть нежные майские цветы. Но лишь мы миновали мост через Северн, мой “штурман” с впечатляющей решимостью стал водить объективом во все стороны. Но фотографировал он не пробуждающуюся природу, а конструкцию моста над нашими головами. Час спустя не остались обделенными вниманием антенны радиоприемников на вершине холма. К концу нашей поездки он запечатлел также атомную электростанцию, военный аэродром и меня.
Как ни странно, “штурман” брал в руки фотоаппарат за мгновение до того, как на горизонте возникал интересующий объект. Правда, у нас с собой были карты Картографической службы, но там редко указывают расположение радиоантенн и аэродромов. Я придумал, как мне казалось, хитрый ход. Я включал стеклоочистители на максимальную скорость всякий раз, как “штурман” брал фотоаппарат наизготовку. Его указательный палец и щетки стеклоочистителей сражались дни напролет, пока мы пересекали лоскутное покрывало зеленых, желтых и коричневых полей. Такое довольно необычное поведение, возможно, оправдано тем, что события происходили в разгар холодной войны[99].
Траляля и Труляля
Подобно охотникам, мы решили искать следы старейших на планете существ. Такие следы могут стать первоклассными подсказками для поиска “затерянного мира”. Эта истина родилась в споре двух гигантов: кембриджского профессора Адама Седжвика и Родерика Мерчисона из Геологической службы, Траляля и Труляля викторианской геологии[100].
У Мерчисона, ветерана наполеоновских войн, была возможность следовать за гончими в районе южной границы Уэльса, почти на скаку описывая одни из древнейших известных пород с окаменелостями[101]. Мерчисон (назвавший исследуемый период в честь кельтского племени силуров, сражавшегося с римскими захватчиками) предпочитал думать, что его “силурийские” породы скрывают истоки самой жизни. В свою очередь, Седжвик (заслуженный кембриджский преподаватель, священник; похоже, он был не очень хорош в поиске окаменелостей, да они и не очень заботили его) считал, что именно породы, обследованные им на большей части Северного Уэльса, отложены до появления жизни (и, значит, окаменелостей в них нет). Эти породы Седжвик назвал азоическими из-за отсутствия следов жизни и, конечно, кембрийскими по римскому названию Уэльса.
Но потом француз Йоахим Барранд показал, что в кембрийских породах Седжвика все-таки попадаются ископаемые остатки, например трилобиты, причем не только в Богемии (1846), но и в Уэльсе (1851)[102]. Затем Эдвард Форбс описал вблизи Дублина красивые следы, похожие на ряды крошечных отпечатков вороньих лап и получившие название олдхамия (Oldhamia). В 1846 г. Форбс предположил, что это остатки мягкого коралла. Дарвин в “Происхождении видов” заметил:
