«Берем этот и такой же размером больше», - говорит Костя без тени улыбки.
- Зачем больше?
«Этот сегодня наденешь. А потом - вдруг удастся тебя откормить, и попа станет человеческого размера. Зашибись».
- Что он говорит? - Рок с энтузиазмом.
- Я не буду это переводить, - сквозь зубы. - Идите вы оба! Сейчас вообще никуда не пойду! - Поздно понимаю, что кричу из-за шторки, а, значит, в пустоту.
После кассы Костя, видимо, сообразив, что я расстроилась, перехватывает мою руку с целью забрать пакет, но он маленький и легкий, поэтому не отдаю. Так и идем к выходу, вдвоем сжимая ручки крошечного бумажного пакетика.
«Я вся в синяках, Кость. Некрасиво будет. Ну, в купальнике», - показываю ему сообщение на телефоне.
- У вас от меня дофига секретов. Как вы вообще познакомились? - встревает Рок из-за спины, обнимает нас обоих за шею, наваливаясь и пытаясь повиснуть. Выкручиваемся и скидываем парня. Молчим. Никогда никому не буду рассказывать, как мы познакомились. Ни за что на свете.
«Я тоже в синяках. Пусть все думают, что мы подрались», - невозмутимо отвечает мой ученик через некоторое время. Вот опять: он шутит или мне кажется? Но ведь смешно же! Смотрю на него и не могу понять, можно ли доверять этому парню?
Всю дорогу украдкой поглядываю на бывших сектантов. То они напоминают мне обычных мальчишек, то, когда начинают озираться по сторонам или обмениваться неясными знаками, - солдат, оставшихся без Родины. Защищать стало нечего, но они по-прежнему готовы каждую минуту к бою. Если не будет врагов, они их себе придумают сами. И победят.
В такие моменты мне становится не по себе от близости Рока. А рядом со своим приятелем начинает пугать и Костя.
Когда я захожу в бассейн, тот практически пуст, лишь одна женщина, лежа на спине, вальяжно гребет на крайней дорожке.
Трое появляются через минуту. Алексей в забавных облегающих красных плавках встает у бортика и приступает к контролированию ситуации, а Костя с Роком, видимо сговорившись, наперегонки подбегают к дорожкам и с ходу ныряют, причем Рок - на мою. Чтобы не мешать, максимально быстро ретируюсь из воды, скромно присаживаюсь недалеко от телохранителя. Вдвоем мы не сводим глаз с попаданцев, наматывающих круги кролем.
Четкие движения, высокая скорость, завидная выносливость, ярый энтузиазм. Действительно, море энергии, которую нужно куда-то девать, иначе она вырвется наружу, обернувшись чем угодно - от страсти до агрессии. Как они часами удерживают себя с джойстиками у мониторов?!
«Семь ноль ноль» означает провести «день на пределе». Их действительно готовили, усиленно тренировали умственно и физически к жизни в другом опасном мире. Ужас близости безумия покалывает кончики пальцев. Куда смотрели родители этих мальчишек?
Наконец, они одновременно касаются руками бортиков. Рок хватается за свой и, резко вынырнув на половину корпуса, подтягивается и кричит:
- Первый! - смеется, стягивая очки. - Raza, чего ты молчишь? Оспаривать будешь?
- У вас ничья, - заявляю, пока Костя вытирает ладонями лицо.
- Такого не бывает, Элен.
- Секундомера у меня под рукой нет, а на глаз- ничья.
Рок закатывает глаза, передразнивает, Костя делает то же самое в ответ на гримасы друга. И оба отворачиваются. А я не могу не улыбнуться их ребяческому поведению.
Я мало знаю о геймерах, Кристина никогда не знакомила меня со своими виртуальными товарищами, но отчего-то я была уверена, что компьютерные задроты не должны так хорошо выглядеть. Рок ниже Кости, но крупнее, шире и будто воздушнее. Помимо мышечной массы у него достаточно жирка, особенно на животе, но не так много, чтобы хотелось немедленно посадить парня на диету или отправить побегать. Он в хорошей форме.
Костя… про таких говорят - жилистый, крепкий. Кубики пресса и внушительные боковые мышцы обрисовываются при каждом движении. Широкие плечи и твердые руки покраснели от нагрузки. На них капельки или воды, или пота. Грудь вздымается часто, быстро. Помимо воли я представляю, как все эти мышцы, должно быть, напрягались, каменея, когда он защищал меня в гостинице. Они нужны ему не для того, чтобы летом надеть облегающую майку и выглядеть о'кей. Они появились, когда он тренировался бить и выживать. От приседаний в тренажерке эффект совсем другой.
А плитка на кромке бассейна синяя-синяя, насыщенная, чистая и практически новая. Очерчиваю кубики пальцем, оттираю несуществующие пятнышки. Мне здесь нравится. И теплые брызги нравятся, и прохлада скользкого пола под ногами, и ощущение, что нахожусь среди друзей.
Смотрю на парней, которые вновь устроили соревнования, и улыбаюсь.
Когда нам с Кристи исполнилось по семнадцать, мы рванули учиться в столицу. Тогда-то бабушка и увидела, что из себя представляют ее любимые внучки: одна похожа на безразличное ко всему привидение, не отлипающая от ноутбука, вторая - запутавшийся в себе и собственном бунте подросток, отрицающий придуманную для нее родителями судьбу. Бабушка обозвала наших родителей бестолковыми и серьезно взялась за воспитание внучек. При ней Кристина посещала учебу, даже кое с кем подружилась из девчонок в группе, я радовалась, надеясь, что в скором времени игромания останется в прошлом. Расслабилась, занялась своей жизнью, попыталась влюбиться.
Но бабуля умерла, Вадим оказался не лучшим выбором. С Кристиной же мы начали так сильно ругаться, что мне пришлось съехать в общежитие.
Костя выныривает прямо напротив меня, пугая до чертиков. Подтягивается, опираясь на бортик, но неудачно. Он скользит, падает и уходит с головой под воду. Я тут же кидаюсь посмотреть, как он там. И зря! Он снова выныривает, и наши лица оказываются слишком близко. Мое сердце тут же разгоняется, снова слышу пульс, отшатываюсь. Он улыбается, жестами приглашая погрузиться.
- Нет, я посижу немного. Может, для тебя такие дни, как вчерашний и сегодняшний - норма, но только не для меня. Если честно, я не могу отделаться от мысли, что мы приехали сюда на машине, которую до этого осмотрел сапер.
Он качает головой и тянет к себе вниз, и только когда я оказываюсь по шею в воде, между его телом и бортиком, он говорит мне жестами: «не могу смотреть на твои синяки».
- Они скоро заживут.
Костя поджимает губы, снова кивает. Он отлично держится в воде, тогда как я крепко схватилась за бортик, между дном и моими ногами не менее метра.
Я почти голая в нескольких сантиметрах от обнаженного мужского тела - мускулистого, тугого, которое не одолеть без помощи, не оттолкнуть - и почему-то чувствую себя спокойно. Уютно, словно меня закутали в плед, усадили у камина и вручили пряный глинтвейн. Стакан горячий, ладони жжет, но эта боль терпимая и приятная. Ни за что не освобожу руки и не уберу чашку в сторону. Не стану ждать, пока остынет. Пусть и дальше жжется. Можно даже сильнее.
Я закрываю глаза. Открываю, а Костя по-прежнему рядом.
