Книга Селфи на балконе - Алёна Снатёнкова

Хоть на одну пару, но я все-таки успеваю прийти. Было сложно, Корнеев всё пытался перетянуть меня на темную сторону, где властвовали коронованные прогульщики, которые за прогулы свои, ни одного косого взгляда от преподавателей в жизни не получали. Но куда мне до такой элиты? Тем более, когда один пропуск уже в заднем кармане джинс имелся, и больно-больно обжигал кожу на мягком месте. Я понятия не имела, как выкручиваться, но решила, что, если Корнеев что-то действительно умное не придумает, то сама пойду к Стёпке на исповедь. Придумывать другую легенду точно не буду. Обманывать гадко. Да и чтобы врать, нужно память хорошую иметь, а я на мелочах поплыву, и меня встречным течением возможных вопросов волной накроет.

Нет уж.

Правда, я еще не до конца разобралась, поверила ли я шутнику Корнееву или же нет.

Вот вроде бы говорил серьезно, будто правду. Но детектор лжи во мне не предусмотрен, поэтому фиг поймешь. Надо всё-таки разузнать все у Суханова, которого, как назло, в институте и след простыл. Я искала парня. Вернее будет сказать, мы вместе с Корнеевым его искали. На расстояние, конечно, мне ж не хотелось, чтобы нас вместе видели, поэтому по этажам мы бегали порознь, и иногда он отчитывался мне в одноклассниках. Надеюсь, правда, искал, а не где-нибудь за колонной на лавочке сидел, и первокурсницам глазки строил.

Обычно, после пар я домой летела, словно от пожара. Мне ужасно хотелось попасть в квартиру, переодеться, облюбовать родную подушку, и хотя бы час полежать в тишине с закрытыми глазами, чтобы потом с новыми силами взяться за учебники.

Но сегодня, как и последние несколько дней, к себе домой я шла, будто меня там стая гиен поджидает, которые в любой момент захотят оторвать мне голову и все остальные конечности.

На паре Звягиной не было. Она, наверно, решила весь день прогулять. И это плохо. Ведь скорее всего, она уже дома, и раз утром Степашкина была рядом, то и сейчас две вредные сестры из Золушки — вместе.

Точно. Так и есть. Громкую музыку я еще в лифте услышала, и даже не сомневалась, откуда она доносится.

Открыла дверь, и несколько минут соображала, что мне дальше делать. Девушки на кухне, и судя по горелому запаху, что-то готовят. В квартире такой чад, что я на секунду пожалела, что у меня нет с собой папиного противогаза. Он бы мне точно помог не задохнуться в этом едком тумане.

Кидаю сумку на пуф, скидываю обувь и иду в свою комнату.

— Шведова вернулась. — слышу едкий голос Степашкиной, перед тем, как дверь закрыть.

Они тут точно были. Конечно, я утром быстро собиралась, и напоминала немного маленький тайфун, но даже в таком состояние, я бы так не раскидала свои вещи по кровати. Да здесь целый ящик комода вывален. Причём самый нижний, где я всякие безделушки из детства храню. Начиная от анкеты, в которой я в классе седьмом писала дурацкие вопросы, а потом отдавала другим девчонкам, чтобы те на это отвечали. И заканчивая памятной гильзой. Меня тогда папа с собой на учения взял, и пытался научить, по мишеням стрелять. Одного выстрела мне было достаточно, но на память, мне разрешили утащить домой отстрелявшийся патрон.

И во всех этих мелочевках копались чужие руки.

Быстрым шагом иду на кухню, и еле сдерживаю себя, чтобы еще по дороге не начать орать на весь дом.

— Нашли то, что искали?

Степашкина сидит на моем месте, и держит в руке мою кружку. А вот Звягина возле плиты стоит, и пытается ножом отодрать от противня кусок горелого угля, похожего на курицу.

Молчат. Обе молчат, будто воды в рот набрали, или я невидимкой безголосной стала.

— Вика, какого черта вы лазили по моим вещам?

— Кто? — врет и не краснеет Людка. — Шведова, у тебя всё с головой в порядке?

— Если сравнивать с твоей, то да. — Парирую ей в ответ. — Вик?!

Звягина наконец-то разворачивает свой корпус в мою сторону.

— Зарядку свою искала. Ясно?

— В моих вещах? Ты думаешь, я в это поверю?

Даже не надеюсь, что мне скажут правду.

— А мне плевать. Ты задала вопрос, я на него ответила. Тебе выбирать верить или нет.

— Ну и гадина же ты, Звягина.

— Приму за комплимент. — быстро находит ответ она.

— Не стоит. Это не комплимент.

Выхожу, хлопая дверью, а вслед слышу кудахтанье Людки.

Оставшийся вечер, я еще несколько раз покидала свою комнату, но две мартышки все это время продолжали торчать на кухне. Причёмм они открыли дверь, и как только слышали, что я иду в их сторону, их разговоры моментально стихали. Без понятия, о чем они там шептались, но я на всякий случай перед сном комодом дверь подперла. Мало ли… а то проснусь еще с зубной пастой на лице, или с лысой головой.

Даже, можно сказать, что вечером мне определенно везло. Во-первых, Корнеев не напоминал о себе. Я несколько раз проверяла телефон, но приветов от него не было. К моей радости. Во- вторых, кажется, я нашла себе комнату.

Правда, меня немного смущал факт, что комнату сдает пенсионерка, но тут выбирать не приходилось. Цена почти такая же, правда, на маршрутке добираться до института придется, и за свет с водой доплачивать, но успокаивала я себя тем, что месяц пожить можно, а потом и что-то другое подыскать. Мне-то не привыкать. Созвонившись с женщиной, и договорившись встретиться с ней в воскресенье утром, я положила телефон под подушку, и моментально вырубилась.

А всю ночь мне снились змеи, которые ползали по моей комнате. Помню, что от страха мои волосы пучками отваливались. Проснулась вся в холодном поту, и тут же в сонник полезла. Змеи к конфликтам снятся, а выпавшие волосы — к потерям.

Ну, отлично.

Замечательное «доброе утро».

Почти весь следующий день я провожу в своей комнате. Раскидываю вещи по сумкам и пакетам, собираю в одну кучу учебники, и не понимаю, как мне это все одной перевозить придется. В последний мой переезд мне Звягина помогала. А сейчас одной надо будет, на такси. И что-то я сомневаюсь, что за один раз в машину все влезет. У меня одни только подушки полсалона займут. Еще ж кухня. Там, вообще, всё моё. Так что Вике придется потратиться, если не захочет со стола кушать.

Они, кстати, утром ушли, а вернулись только под вечер, когда я уже почти заканчивала заворачивать тарелки в смятую газету.

— Шведова, ты чего творишь?

Налетает на меня с порога, когда видит пустые шкафы.

— Переезжаю.