Брент быстро вышел, и я услышала, как хлопнула дверь и щелкнул замок.
Но это все любопытно. Если, конечно, допустить, что Брент в предположениях прав. В его жизни была какая-то женщина, которую он любил? И чем это кончилось?
Мне очень хотелось это узнать.
Глава восемнадцатая
На работу я едва не опоздала и влетела в приемную за три минуты до начала моего рабочего дня.
Этим утром мне пришлось забыть и про зал, и про завтрак. Я проснулась от писка будильника на смартфоне — в поту, и даже не слишком себя отругала за разгильдяйство. Ночью мне снился Брент.
Слава Создателям, не в эротическом смысле. Мы говорили о чем-то, о чем — я, конечно, не помнила, но у меня осталось ощущение чего-то значимого и хорошего. Можно сказать, я проснулась счастливой, но почему-то в поту. И это взбесило.
Поэтому я быстро оделась, проверила запас воды и корма у Бу — прекрасно понимая, что обо мне подумал этот ксенос, — кое-как пригладила волосы и выскочила из дома. По дороге я случайно подрезала кэб, когда перестраивалась, и с облегчением восприняла писк идентификационного браслета, извещающий о снятии суммы штрафа. Потому что нечего, ничего не случилось, а у меня словно голова не на месте и так нельзя.
Норма, не успела я войти, сразу потыкала пальцем вниз.
— Лаборатория на шестидесятом этаже. Там уже все собрались, ждут только тебя.
Я повернулась обратно к двери.
— И этот, как его, тоже там. Который уволенный.
В отличие от болтушки Джилл, Норма была немногословна.
Примерно это я ожидала: Стивен, Руперт, Гордон и остальные, кого привлекли к этому делу, с одной стороны большой переговорной, и Брент — в одиночестве прилип к противоположной стене. Комиссар восседал за столом, а перед ним лежала картонная коробка.
Стивен и Руперт выглядели триумфаторами. Неужели они все-таки что-то нашли?
— Иди сюда, Сью, — позвал комиссар, проигнорировав то, что стоило бы быть более официальным. — Кое-что есть. Кое-что есть.
Он потер руки, а я подошла, посмотрев на Руперта и Стивена, причем последний одобрительно мне кивнул. Как будто это я обнаружила что-то, а не они, но момент все равно был торжественный.
В коробке, в пакете для улик, лежал нож, подобный я раньше нигде никогда не видела. Очень острый, с небольшой ручкой, но с широким и длинным лезвием. Он блестел, но Гордон не преминул заметить:
— На нем есть следы крови. Уверен, экспертиза покажет, что это кровь Таллии Кэролайн.
— Где вы его нашли? — выдохнула я. Да, я сама, конечно, его и не искала. Но ведь все, всю квартиру, осмотрели еще до меня!
— Там, где я и предполагал, — скромно улыбнулся Руперт. Он без преувеличения сиял. — Вчера, когда мне уже подтвердили, что весь путь нашего ректора просмотрен и зафиксирован от и до, я понял, что у него оставалась только одна возможность выбросить что-то по пути. На руки я, если честно, и не рассчитывал. Но с ножом мои предположения подтвердились.
— Мы нашли его в шахте лифта, — добавил Стивен. — Зазор там чуть более сантиметра, как видишь, нож проскочил, и убрать его, естественно, еще не успели.
— Жаль, что руки туда не пролезли, — проворчал комиссар. — Но и нож уже что-то. Отпечатков нет, эксперты работают над идентификацией микрочастиц. Нож вымыли, но что-то должно было остаться.
— Может, и нет, это все же не кровь, — предупредил Гордон, и я кивнула. Да, если Томас нож вымыл и предпринял все меры предосторожности, то экспертиза окажется напрасной. — Выжмем из этой улики по максимуму, не отвертится.
— У кого-то еще есть сомнения, что убил именно он? — подал голос Брент, про которого если и не забыли, то усиленно делали вид, что его в переговорной нет.
— Мы работаем с уликами, Брент, а не с фантазиями, — пожал плечами Руперт и перестал его замечать. — На сегодня вызваны: гинеколог Таллии Кэролайн и ее терапевт, Стивен, эти двое твои. Также: несколько ее коллег, всех надо допросить, я займусь…
— Почему ты здесь распоряжаешься? — опять спросил Брент. — Кто тебя назначил вести это дело?
Комиссар прищурился, губы его дрогнули в улыбке. Он не собирался вмешиваться, но однозначно наслаждался.
— Полковник Руперт и майор Стивен включены в мою группу, — быстро ответила я, пока совещание не переросло в перепалку. — Времени мало, вопросов масса, а я не могу порваться на тысячу маленьких Сью. И если говорить о соблюдении требований Процедурной Комиссии…
Гордон засмеялся, Брента перекосило, остальные сделали каменные лица. Руперт покашлял и взял планшет:
— То, что за прошедшую ночь успели выяснить: ни в смартфоне, ни в ноутбуке Таллии Кэролайн нет никаких контактов с теми, кого можно было бы однозначно отнести в разряд ее возможных любовников. Очень часто она общалась с неким Саффи Майклом, тоже декоратором, встречалась с ним в кафе, они вместе ходили на профессиональные выставки, пару раз ездили за границу с этими же целями.
Брент открыл рот, но Руперт не дал ему сказать ни слова.
— Был бы идеальным кандидатом, если бы не одна маленькая проблема: Саффи Майкл — открытый гей и состоит в браке. Вот партнер у него довольно ревнив…
По переговорной пронеслись смешки.
— Ко всем лицам мужского пола. Поэтому, Сью, я думаю, никто не будет возражать, если ты возьмешь Майкла на себя. Примерно через десять минут он должен быть в допросной. Время у нас поджимает… если ни у кого нет вопросов, за работу.
Я ждала, что Брент начнет возникать, но до него дошло, что ему тут не рады. И потом, ему ничем не удалось бы перебить успех конкурентов, поэтому он молчал. Руперт раздавал указания группе, комиссар скучал и периодически косился на Брента.
— Я напомню, что у нас остается два дня, — наконец сказал он и поднялся. — Сегодня и завтра. Ищите руки, иначе придется Томаса отпускать.
— Как отпускать? — возмутилась я. — Господин комиссар, мы нашли нож. Томаса взяли с вырезанным сердцем.
— Так и отпускать. По ножу и сердцу мы можем ему предъявить только надругательство над трупом.
— А удушение?
— Непреднамеренное. Все равно под подписку. Если только у него сегодня не обнаружат полностью потекшую крышу. — Комиссар был непререкаем. — Ищите руки и доказывайте умысел.
Я понимала, почему он такой нервный. Королева хотела спасти репутацию Академии, ее бы устроил тот вариант, который сейчас получался. В конце концов, временное помешательство или даже полностью невменяемость — это не умышленное убийство с последующим расчленением. Но королева была юристом, комиссар был комиссаром. Он, может, и не оперировал понятием «интуиция», как Брент, но имел достаточно оперативного опыта. Он знал — ректор был опасен.
Или мы все ошибались, и Брент в том числе.
