— Ты ложиться не будешь? — спросила, распуская волосы.
— Осталось одно дело. Ты бы не могла сказать, что сделала с той служанкой, внешность которой позаимствовала, милая моя?
Наверное, сейчас мне должно быть стыдно, о бедной девушке я и позабыла.
— Усыпила на двое суток. Она у себя в доме.
— Ей повезло, что я тебя ничему поинтереснее не научил. Что ж, отправлю к ней придворных магов. Искренне надеюсь, что ты с заклинанием не напутала, все-таки она в наших семейных проблемах не виновата. Больше ничего не делала?
Интересно, стоит рассказывать Владу про артефактника? Про то, что вначале он предлагал мне кулон сокрытия записать на счет принца, а потом решил, что это будет свадебным подарком? Покачала головой. Нет, что-то не тянет об этом говорить.
Влад еще раз глянул на ребенка, подошел к кровати, скинул мантию и расстегнул рубашку. На руке еще были повязки.
— Исцелить? — спросила я.
— Не нужно.
Вновь отказался, как же это типично для него.
— Милый мой, нам сейчас не до твоего обычного способа исцеления. Я в драконах вообще ничего не смыслю, и если что-то придет в голову нашему сыну, то и сделать-то ничего не смогу.
Все-таки сел и подставил руку. Надо же, какой прогресс. Да уж, снова играю в игру как приручить дракона, а еще предстоит выяснить, как дракона вырастить. Порезы неглубокие. Пара слов, и от моих рук исходит свет, а раны на руке Влада мгновенно затягиваются, на их месте появляется розовая кожа. Казалось бы, нужно спать, мы устали, оба разнервничались, но заснуть не удалось. Мы слишком долго были вдали друг от друга, и у нас все еще были вопросы.
— Я даже не знаю, как он рос, что происходило с тобой все это время, — сказал Влад, ложась на кровать.
В его фразе скрыто столько вопросов, но на часть из них я не отвечу: на те, что касаются моих родителей, что они были против рождения Димки. Я до сих пор зла на них и не могу простить за то, что отказались от меня тогда, когда были нужны больше всего. Я не скажу об этом Владу, слишком хорошо его знаю, он вполне может отомстить. Я не хочу рассказывать, как мне было сложно, и чего стоило пережить эти три года, не желаю показывать себя слабой. И не хочу портить момент — пусть он зол на меня и обижен, но мы вместе, лежим в одной постели, а рядом с нами в кроватке спит наш малыш. Вместо этого я достала из сумки телефон.
— Я могу показать, — в телефоне у меня фотки и видео с Димкой начиная еще с роддома.
Когда Влад впервые увидел сотовый, посчитал его артефактом, впрочем, чему удивляться, подобного в его мире нет. Вернулась в кровать. Я не могу повернуть время вспять, но могу показать Владу, что он пропустил, как выглядел Димка, когда родился, первые месяцы его жизни, его первые шаги, первый день рождения. Какое-то время мы разглядывали фотографии и даже бурно их обсуждали, и только сейчас я поняла, что мне в который раз жаль, что Влада не было со мной столько времени. А его взгляд потеплел.
Можно остановиться и на этом, но меня все не отпускает вопрос:
— А что было у тебя, пока не было меня?
Неподходящая формулировка. Это не то, что я хотела спросить. Но Влад меня отлично знает.
— Помощь отцу, работа в Совете, учеба, поездки, поиск тебя. Но думаю, тебя больше интересует, был ли у меня кто-то?
Я кивнула. Мурашки пошли по коже — никогда не задавай вопросы, ответы на которые ты не готова услышать.
— Ты точно хочешь услышать ответ сейчас? — его голос звучал спокойно, чуть отстраненно. — Не думаю, что мы в настроении для подобных ответов. — Узнать ответ лучше, чем всю ночь думать, с кем он мог развлекаться. Ведь при дворе столько девушек, готовых по первому писку явиться к нему в спальню. — Нет, не было. Я женился на тебе, чтобы спать с тобой, а не изменять тебе.
— Что, даже желания не было?
— Ксюш, я взрослый мальчик, и вполне могу сварить зелье, чтобы этого желания не было. Оно еще будет действовать пару дней, если я, конечно, не сварю антидот. Тем более кто-то мне два года подряд супружеский долг не отдавал. — Кто-то забыл сказать, что он супружеский, — парировала я.
— Ну, мне его и так без проблем отдавали. А теперь давай спать, — сказал Влад, отвернувшись.
Легла, закуталась одеялом. Что ж, придется обойтись без крепких объятий. Но ничего, мы вместе, а это больше, чем я могла рассчитывать. Влад заснул, я слышала его дыхание. Только сейчас заметила, что мой супруг бледнее, или мне казалось из-за тусклого освещения?! Темные круги под глазами. Лицо кажется осунувшимся. Похоже, кому-то было нелегко, но он никогда подобное не признавал и не показывал. Зачем? Ведь можно накинуть иллюзию, даже если под ней приходится ходить целый день.
Мой взгляд опустился ниже — на одном запястье привычная черная татуировка, означающая, что Влад — избранник Мараны. А на другой заметила появившуюся татуировку в виде пламени из золотых нитей. Ее-то он зачем маскировал? И что она означает? Впрочем, это вопрос завтрашнего дня, мне тоже нужно отдохнуть.
Я закрыла глаза и провалилась в сон.
* * *
Яркие солнечные лучи навязчиво лезли в комнату. Глаза не хотелось открывать, я сонно потянулась. Кажется, я за последние три года так не высыпалась. Странно, обычно меня будит сын. Открыла глаза и с удивлением обнаружила, что вторая половина кровати пуста, лишь простыня смята. Похоже, Влад уже проснулся. Подняла голову — и детская кроватка пуста, а на полу валялись вещи сына.
Похоже, я зря верила, что супруг не сможет сотворить что-то, что сможет меня по-настоящему испугать. Вопрос только — какого черта?
Глава 19
ВЛАД:
Влад отлично помнил момент, когда это случилось. Тот самый день, когда ему нужно было проводить императора в поездку. Правда, тогда он не понял, почему застыл на полуслове, разговаривая с отцом. Не хватило опыта понять, почему ему стало не по себе, будто что-то важное навсегда исчезло. Причину понял, только когда он вернулся во дворец. Было полно других дел, но что-то заставило его зайти в комнату Ксении. Её там не было. Чуть позже выяснилось, что ее не было и в замке. Впрочем, ее не было и на Шакаре. И тогда Влад первый раз ощутил внутри себя пугающую пустоту, впервые осознал несправедливость брачного обряда — она не явится по его зову.
Допросы слуг не дали никакого результата. Лишь разрушенный портал в ее мир и исчезновение украшений были единственными зацепками. Впрочем, они красноречивее слов. Поначалу он верил, что ее похитили, силой заставили вернуться в свой мир. Наверное, ему хотелось в это верить. Но если бы случись что-то серьезное, она могла его позвать, и он бы явился на ее зов. Он мог кричать сколько угодно, но единственное, что ему было дано знать — она жива, пока на его руке брачная татуировка. И однажды ему пришлось признать — она ушла сама, не пожелав объяснить причину, совсем не думая о том, что он чувствует. Она вернулась в свой мир.
