Самая главная задача этого квадранта – разрешить себе быть тем, кем хочешь. Можно состояться, реализовывать себя и быть счастливым!
Опять процитирую моего любимого Вячеслава Полунина: «Чем дольше живу, тем больше понимаю, что «всего добился» – это когда взобрался на вершину, видную отовсюду. Водрузил знамя, получил медаль, премию, прославился, обронзовел в памятник. Чушь. Меня интересуют те, кто добился чего-то внутри себя. У меня сейчас больше десятка друзей, и все – удивительно счастливые люди. А они ухитряются транслировать это счастье независимо от того, каковы их формальные достижения, сколько у них денег, есть ли у них трудности. Они сильнее мира. Они не зависят от мира, а помогают ему быть счастливым…»[5]
Девочка сделала суперпрограмму по гимнастике, заняла первое место, ей говорят: «Ты гений!» «Нет, – говорит она, – у меня там ошибка, там ошибка и там ошибка». И наш внутренний голос – это обычно голос критика, который говорит: нет, ты мог бы и лучше. Тебе надо еще потрудиться, поучиться, поработать над собой.
ПЕРФЕКЦИОНИЗМ – ЗЛО, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ПОТРЕБНОСТЬ ВО ВНЕШНЕЙ ОЦЕНКЕ.
Уже неважно, сколько и как ты сделал, и уже неважно, сколько тебе заплатили. Если твой внутренний Критик недоволен, все это обесценивается. Поэтому очень важно принятие не только миром, но и самим собой, глубокая благодарность себе и Вселенной. Осознание ценности того, что ты делаешь. Разрешение этому быть.
Знаю много случаев, когда человеку говорят: «Выступи, мы все сделаем, и концерт организуем, и книгу издадим!» А он в ответ: не поеду, не напишу, не готов. Как это – не готов? Что, его не прет? Прет! Разве он не поет каждый день в студии? Поет. Не умеет этого делать? Умеет. Не приходят сообщения каждый день от благодарных слушателей (читателей) в фейсбуке и в Вконтакте? Приходят. Но не поеду. Не готов.
Именно этот вектор заложен в четвертом квадранте «Можно».
…Когда развалился Советский Союз, Игорь учился в аспирантуре в университете одной из союзных республик. Он был подающим надежды ученым, но в его отрасли науки в то время все умерло и обанкротилось. Поэтому он пошел в бизнес. Причем не отошел от своей темы и своего направления: прежде занимался биологией, а стал работать в фармакологии, создал завод. А отец Игоря был партийным работником и настоящим, убежденным коммунистом. Он не пережил развала СССР и очень остро, как предательство, воспринял переход сына в бизнес из науки. Для него сын стал капиталистом, олицетворением того, с чем он воевал всю жизнь. Отец порвал с окружающим миром, уехал жить на дачу и стал разводить пчел. Сына-предателя вычеркнул из своей жизни и помощь от него не принимал, потому что это были «проклятые» деньги, зло и позор. Ее приходилось тайно передавать через маму.
Когда отец заболел раком и понял, что скоро умрет, он написал завещание, которое попросил вскрыть еще до похорон. Ничего материального в завещании не было, там вообще был только один пункт – чтобы в день его похорон сына вообще не было в этом городе.
«С тех пор прошло 20 лет, – рассказывает Игорь. – Я добился большого успеха, у меня крупнейшее в Европе производство. Я живу все в том же городе, развил район, где когда-то вырос, построил цех, дал людям работу. Но у меня ощущение, что это все не то. Что бы я ни делал, а меня проклял отец. Я – позор семьи. Я не знал, что мне с этим делать и как жить дальше. Но однажды понял, что очень похож на отца. Просто мы жили под разными флагами. Так же, как папа был первым секретарем райкома КПСС, я – первый секретарь своей компании. Именно это всегда мешало нам договориться, но именно поэтому я могу гордиться тем, что я – настоящий сын своего отца».
Игорь разрешил себе и свой успех, и право быть счастливым, несмотря на свой успех.
Этот голос внутри всегда чей-то, очень часто – родительский. Есть такой анекдот. К психоаналитику приходит пациент, ложится на кушетку, а аналитик ему говорит: «Ну что, предлагаю сократить сеанс. Давайте сразу обвиним во всем ваших родителей и разойдемся».
Слово «виноваты» сюда не подходит, потому что родители всегда стремятся к лучшему, просто они исходят из своей картины мира. Представьте, что за вашим правым плечом стоит папа, за левым – мама. Своим видением на пересечении этого стереокинотеатра они и формируют вас. Бывает, мама и папа противоречат друг другу. Моя мама очень хотела из меня воспитать «звезду», а папе очень важно было, чтобы я правильно вышла замуж и прилично выглядела. Он видел меня домохозяйкой при муже. И это настолько прочно поселилось у меня в голове, что меня всю жизнь бросает из одной картины в другую. То я вдохновенно выступаю перед аудиторией, то возвращаюсь на кухню и начинаю с той же страстью варить борщи. Потом начинаю скучать на кухне и снова иду к людям. Казалось бы, какая тут может быть самореализация?
