Вдруг в дверях появилась Мша, моложавая исимпатичная, но немного чумазая кикимора. Увидев наше веселье, она внерешительности остановилась.
--Чего тебе? -спросила я, в изнеможении падая вкресло и нисколько не заботясь о своем наместническом престиже.
--Госпожа, твой народ хочет тебя видеть. Онипросят произнести речь,--застенчиво потупив глаза промолвила Мша.
--Хм... Речь? Ладно, будет вам речь.
Я важно прошествовала на крыльцо и остановиласьперед троном. Адреналин, бушевавший в крови, не дав сосредоточиться на чем-товажном, заставил сказать следующее:
--Верные мои подданные!--изрекла я и вдругзасмеялась к удивлению дремучих. Я не могла остановиться, потому что мнесмешинка в рот попала. Беатриче и вдруг такая надутая госпожа! Я смоглапродолжить лишь спустя минуту: - Вот что, дорогие мои, речи нам ни к чему.Давайте-ка лучше как следует повеселимся! Я покажу вам в этом пример.
Закончив спич, я быстро скинула свой шлейф,который мешал мне двигаться, и тесные туфли. Ринувшись вниз по ступенькам, язаметила, как дремучие разбегаются от меня в рассыпную. Бедняги подумали,наверное, что грозная наместница, которая час назад подпалила Цербера, хочет ихвсех покалечить. Но я схватила за руку первого попавшегося, им оказался мойстарый знакомый - Евстантигма, и крикнула:
--Музыканты! Сыграйте-ка что-нибудьвеселенькое!
Уродцы, ничего не понимая, сбивались в кучки итаращились на меня, с сочувствием поглядывая на своего собрата, робкопытавшегося освободить свою лохматую лапу.
--Маэстры! Вы что, оглохли?!
Грянули дудки, к ним присоединились барабаны иструнные. Сначала неуверенно, потом все радостней и звонче. Я тянула за собойЕвстантигму и заставляла дремучих выстраиваться для игры в ручеек. Меня охватилазарт. Я захотела непременно завоевать расположение моих подданных, а незапугать их. Как я выглядела со стороны, и что обо мне думали дремучие, мнебыло неважно. Матушка Заварзуза, не смотря на грохот и визг мирно сопела,сомкнув сморщенные веки, так что некому мне было зачитывать дворцовый этикет.Доктор Ю-Ю, уже изрядно выпивший, только одобрительно кивал мне своей лохматойголовой.
После весьма значительных усилий, мне все жеудалось организовать дикий народ для веселой игры. Но сложность была в том, чтомногие из них были очень малы ростом и не могли выстроить ровную шеренгу. Тогдая, предоставив ручейку течь самому, кинулась к маленьким и, схватив за рукисвоих домового и банника, завертела хоровод.
Спустя несколько минут дремучие совсемосвоились и уже не боялись меня. А я - их. Они больше не казались мне страшнымимонстрами и, забыв о том, что именно эти существа пытались меня убить, я содержимостью проявляла заботу об их досуге. Впрочем, мне и самой нравилосьбеситься вместе с ними.
Привыкнуть к странной внешности моих подданныхбыло не так уж и сложно, гораздо сложнее было разобраться, кто есть кто. Здесьбыло полно веселых и шумных карликов: лесовиков, полевиков и луговиков.Огромное количество прозрачных и почти невидимых в темноте виллис с венками наголовах отплясывали вперемешку с кикиморами, русалками и упырями, братьямиЕвстантигмы. В стороне важно стоял Бобровник. Должность его, а был он ни многони мало своеобразным мэром столицы этого мира - Дремучего Леса, не позволялаему бесноваться. Но видно было, что у него хорошее настроение. Его обутая влапти нога притоптывала в такт музыки, но лицо при этом оставалось важным исуровым, а брови насупленными. Полкан был неимоверно пьян и едва стоял даже начетырех ногах. Рядом с ним покачивался Изустемьян. Спустя несколько часов посленачала веселья на празднике появилась Ладо. Лениво и снисходительно оглядевпляшущую толпу, она с удивлением остановила свой взгляд на мне. Ладо явно неожидала застать меня за подобным занятием. Впрочем, она-то веселиться несобиралась. Где-то здесь находился ее сын Лелио. Его светлая головка то и деломелькала в толпе. Поймав малыша, которому, наверное, было раз в тысячу большелет чем мне, она принялась что-то выговаривать ему, по-матерински хмуря брови иделая серьезное лицо.
Осмелевшая Мша начала обучать меня какой-толихой пляске, но я не могла никак запомнить последовательность движений,сбивалась и хохотала как сумасшедшая. В конце концов в пылу веселья я со всегомаху налетела на откуда не возьмись возникшего Гавра. Я здорово удариласьплечом о его закованную в железо грудь и остановилась, потирая ушибленное местои не зная, что сказать. Наместник грозно посмотрел на меня и вдруг спросил:
--Твое?
Я увидела в его руке свою серебряную шпильку.Не заметив, что потеряла ее, я носилась с растрепавшимися волосами. И как оннашел ее в этой кутерьме?
--Ты прыгаешь, как оголтелая плебейка!--спрезрением изрек Гавр.--Какой стыд! Ты не достойна звания Первой наместницы.
--Не тебе учить меня!--с вызовом ответила я,вырвав заколку из его руки.--Теперь я тут порядки завожу! А что касается твоеголичного мнения обо мне, то оно мне известно и можешь не трудиться всякий разповторять мне его.
Я не намеревалась с ним разговаривать,подозревая, что запыхавшаяся, с растрепанными волосами и босыми ногами,выглядела не лучшим образом. Почему-то мне не хотелось, чтоб мой враг виделменя такой. Резко развернувшись к нему спиной, я собралась было снова пуститьсяв хоровод, но вдруг услышала:
--А мнение Лютого Князя тебя тоже неинтересует?
--А что он?--насторожилась я и обернулась.--Ядумала он, напротив, поощряет подобные увеселения.
--Посмотри-ка вон туда,--сказал Гавр, указываяна незнакомца, стоявшего у поваленной сосны в стороне от гуляющих.--Это егопосланник. Он будет с тобой говорить.
--О чем же?--сорвавшимся голосомпоинтересовалась я.
--Идем. Сейчас все узнаешь.
Он зашагал в сторону посланника, видимо, несомневаясь, что я последую за ним следом. Но я почувствовала опасность и недвинулась с места.
--Гавр!--крикнула я ему вслед.
Он остановился, но не обернулся.
--Я буду разговаривать с ним только на своейтерритории.
И не дожидаясь его возражений, я бросилась кдворцу, вбежала по лестнице и толкнула дверь в свою комнату. Приказав Трое,которая неотступно следовала за мной, сидеть за дверью, я стала ожидать своихвизитеров.
Несомненно, сейчас должно было что-то решиться.Лютый Князь знает обо мне. Я вторглась на его территорию, украв силу, незаконноприсвоив власть, обойдя его ставленников. Я навлекла на себя его гнев. Этоочевидно. Ничтожная девчонка! Как же рано ты успокоилась! А на что надеялась?Во что ты влезла? Кого против себя ополчила?
Они появились в дверях спустя несколько минут,надменная Василиса и ухмыляющийся Гавр. Они уже знали, о чем со мной будетговорить посланник, и их довольный вид отнюдь не добавлял мне оптимизма. Вследза ним возник незнакомец. Его лицо невозможно было разглядеть из-за низконадвинутого черного капюшона. На мгновенье мне почудилось, что я вижу передсобой саму смерть. Но когда посланник заговорил, я поняла, что пришел он с инойцелью, нежели костлявая старуха с косой.
