Супруг скрестил руки на груди и все также молча продолжал меня оглядывать. И взор его был далек от радостного.
— Тебе неприятно? — спросил он.
— Нет… то есть, не то, чтобы мне было неприятно. Это наоборот приятно. Но… Рома, мы с тобой друзья, — бросила мочалку в раковину и вытерла влажные руки полотенцем. — А твои знаки внимания… не совсем дружеские.
— Друзья… — повторил за мной муж, по привычке слегка склонив голову. — Друзья, как я знаю, не спят вместе.
— Да, — кивнула я, соглашаясь с ним, — но давай примем во внимание то, что я вчера была расстроена и пьяна… и нуждалась в утешение после ссоры со своим парнем, — отговорка, конечно, "потрясающая", но ничего другого мне в голову на тот момент не пришло.
— О, — щелкнул пальцами мой муженек, — тогда я прекрасно понял твою трактовку понятия дружба. Мы вроде, как друзья, но и иногда можем перепихнуться, потому что, цитирую "ты нуждаешься в утешении после ссоры со своим парнем". Браво, Лина. Поистине, понятие дружба у тебя выгодное.
— Вообще-то, сначала я думала, что ты голубой, — я не я, если не оставлю последнее слово за собой, — поэтому разочарую: я дружила с тобой, только потому что ты приятный человек. И если хочешь знать, секс портит дружбу! Поэтому, если не хочешь стать доказательством этого факта, то давай просто забудем о том, что произошло вчера ночью. Тогда все станет как прежде.
О…
Такого поворота разговора я как-то совсем не ожидала.
От необходимости отвечать меня избавил звонок в дверь.
— Потом поговорим, — обронила и быстрым шагом покинула кухню, направившись в прихожую.
Неожиданным гостем оказался Томас.
— Привет, — негромко поздоровался он. — Мы можем поговорить?
— Можем, — кивнула и пропустила парня в квартиру.
Рома, бросивший взгляд в прохожую, с хмурый видом закрыл дверь, ведущую на кухню. Небось опять накурит на кухне, что дышать станет невозможно.
— Прикольная пижама, — усмехнулся Томас, оглядывая меня — я же скрестила руки на груди и внимательно на него посмотрела.
— Ты о моей пижаме хотел поговорить? — деловито осведомилась.
Потому что, если о ней любимой, то у меня есть еще любимые тапочки. Обутая в которые, я с удовольствием дам тебе пинка.
— К сожалению нет… Послушай, мне очень жаль, что мы тогда поссорились. И я пришел извиниться. Мне нельзя было срываться на тебе. Прости меня пожалуйста и возвращайся, — он подошел ко мне и взял холодную ладонь в свою. — И я сейчас говорю серьезно.
— Знаю… — рассеяно обронила, наблюдая, как смуглые пальцы Тома массируют мою ладонь, согревая ее.
— Вернешься? — спросил он, слегка склонив голову набок.
Я же бросила взгляд в сторону кухни, где сидел Рома.
Вряд ли он обрадуется, если я прямо сейчас уеду обратно к Томасу.
Да и я сама не очень обрадуюсь… или все-таки обрадуюсь?
Что-то ничего определенного в голову не приходит.
С одной стороны, приятно, что Томас сделал первый шаг на путь примирения. А с другой стороны, это опять приходится принимать решения. На данный момент у меня единственное желание: свернуться под одеялом и горько посетовать на Судьбу.
— И ты прекратишь свои скандалы по поводу моего замужества?
— Нет, — ответил Том раздраженно: эта тема его больное место. — Мне неприятно, что моя девушка замужем за парнем, который к ней неровно дышит!
— Мне кажется, что я тебе говорила, что Рома гей, — таким же тоном отозвалась я.
Он мириться пришел или снова поссориться?
— Ой, вот, только не надо мне лапшу на уши вешать. Он такой же гей, как из меня балерина.
— Чушь! — Ангелина такая Ангелина, что как коза упрется и не признает своей неправоты. А уж своей лжи я вовсе признавать не собираюсь!
— Ладно… — устало потер переносицу Томас. — А теперь давай начистоту… ты вернешься ко мне?
Вот, зря он опять эту тему поднял.
Лучше бы мы довели друг друга до белого каления и распрощались… чтобы снова помириться через несколько дней.
Ох, ненавижу такие моменты, когда от меня требуют окончательного решения.
— Томас… мне надо подумать… — выдавила я кое-как из себя, и взор парня потяжелел. — Я устала немного от наших бурных, слишком бурных отношений… мне надо время определиться…
— Угу. И сколько времени тебе потребуется?
— Не знаю, — пожала плечами. — Честно. Не знаю.
— Я вечность ждать не буду, Ангел, — тихо обронил Томас, а затем поинтересовался. — Скажи, Роман твой имеет к твоему "незнанию" отношение?
— Нет, — ответила и слишком поспешно.
Томас заиграл желваками от разбирающей его злости, но промолчал, не высказав ни одного оскорбления в адрес моего мужа.
— Ясно, — он застегнул куртку, надел перчатки и развернулся к выходу.
— И что же тебе ясно? — возмущено поинтересовалась я у него.
Перешагивая через порог, Том обернулся.
— Что мне нужно собирать твои вещи. Позвони мне, перед тем, как их забрать, — и за ним захлопнулась дверь.
Последний семейный ужин
Прошло несколько дней с визита Томаса. Я забрала свои вещи, вернулась в привычную комнату, и наша с Ромой жизнь вернулась в привычную колею.
Хотя на самом деле назвать ее привычной можно с натяжкой. Наша совместная ночь и последовавшее наутро туманное признание не остались без последствий. И хоть мы, то есть я, пытались сделать вид, что ничего не было, остаток все равно присутствовал.
Между нами выросла стена отчуждения: прошлого доверия лучших друзей не вернуть, а новые роли мы с Ромой пока не спешили примерять.
Лучше все оставить, как есть.
Рано или поздно образуется.
— Ты уже собралась, Ангелина? — супруг дотронулся до моего плеча, и я вздрогнула, резко обернувшись.
Скажу сразу, что близкого контакта с Ромой, я стараюсь избегать.
Не потому что брезглива или мне не приятно…
Просто я внезапно смущаюсь, сразу же вспоминая его слова о том, что он может ко мне относится больше, чем к другу.
— Прости, — пробормотал угрюмый муж и вышел из моей комнаты. Я последовала за ним, заправляя выбившейся локон за ухо.
