– Не кокетничайте, Элери. Это не ваш стиль. – Он повернулся и прямо посмотрел на нее. – Не могли же вы забыть, что совсем недавно я признался вам в любви.
– Вы имеете в виду, – осторожно предположила она, – что теперь не хотите, чтобы я оставалась в «Нортволде»?
Джеймс свирепо уставился на нее и, вне себя от ярости, отшвырнул ее руку ей на колени.
– И это все, о чем вы способны думать? О работе? – Он цветисто выругался и вскочил на ноги. – Мне надо выпить. Налить вам?
– Да, пожалуйста.
Джеймс схватил поднос и ушел на кухню, оставив Элери в полном смятении размышлять о том, как же сказать ему, что она разделяет его чувства в полной мере. Однако, когда он вернулся с двумя стаканами в руках, она гордо вздернула подбородок.
– Выбор весьма ограничен, – коротко бросил он. – Себе я налил скотч, но, как я знаю, вы его не любите, поэтому вам я принес сухой шерри.
Снова усевшись рядом с ней, он мрачно уставился на огонь.
– По-видимому, вы более не считаете возможным для себя работать со мной. Забавно, однако. Я знал немало женщин, многие из которых были не менее красивы, чем вы, и уж точно куда более доступны. Почему же, ради всего святого, именно без вас я не могу обойтись!
Элери изумленно уставилась на него и безудержно расхохоталась.
– Простите, но я не могла сдержаться, – задыхаясь, проговорила она. – Это был такой возмутительно нелепый комплимент, что вы меня почти убедили в своей искренности.
– Разумеется, я искренен, Элери, – сказал он со сдерживаемой яростью. – О таких вещах не говорят, не подумав. Я, во всяком случае. Что, черт побери, мне сделать, чтобы вы поверили?
Элери обвела кончиком языка пересохшие губы. Ей вдруг стало не до смеха. Существовал предельно простой способ убедить ее. Если бы только Джеймс перестал говорить и занялся с ней любовью. Она была на грани того, чтобы прямо сказать ему об этом, когда вдруг погас свет.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Пламя в камине давало достаточно света, и Джеймс, ругаясь последними словами, направился в холл, чтобы проверить пробки. Вернувшись назад, он отрицательно покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Элери.
– К сожалению, не повезло. Иногда во время грозы перегорают пробки, но в такую погоду наивно было бы надеяться на это.
– Как у вас с дровами? – спросила Элери, когда Джеймс вернулся из кухни с парой свечей, прилепленных к блюдцам.
– Целые штабеля. Кроме того, – самодовольно добавил он, – у меня есть походная плитка, так что вы даже можете вскипятить чай, если хотите.
– О чем еще можно мечтать? – улыбнулась она.
– Действительно, о чем? – сухо проговорил Джеймс и посмотрел на часы. – Почти одиннадцать. Пожалуй, нам следует лечь спать, пока мы не совсем окоченели. Отдельно, конечно, – учтиво добавил он. – Постели заправлены, но предупреждаю, что будет холодно. У меня нет грелки.
– Вы не одолжите мне пару носков?
– Конечно, отличная мысль. – Джеймс усмехнулся и неожиданно широко зевнул. – Извините. Должно быть, разморило в тепле.
Он повел ее наверх в комнату рядом с ванной.
– Я войду первый и поставлю свечку.
Комната оказалась совсем крошечной, и в тусклом свете было трудно разглядеть что-нибудь, кроме кровати и туалетного столика.
– Боюсь, здесь есть только самое необходимое.
– Все отлично, – заверила его Элери, стараясь придумать, как бы попросить его остаться с ней. Но нужные слова никак не приходили в голову.
После минутного колебания Джеймс протянул руку и коснулся ее щеки.
– Спокойной ночи, Элери. Приятных сновидений.
– Спокойной ночи.
Она прислушивалась, пока его шаги не смолкли на лестнице, затем откопала в своей сумке, стоявшей на стуле, туалетные принадлежности и направилась в ванную со свечой в руке. Дрожа от холода, быстро приготовилась ко сну и, вернувшись в комнату, натянула свитер и леггинсы, задула свечу и нырнула в постель.
Стук в дверь заставил ее подскочить на кровати, сердце оглушительно забилось.
– Я принес вам носки, – раздался из-за двери голос Джеймса.
– Входите, но осторожно, здесь темно.
Джеймс подошел к кровати со свечой в руке.
– Ничего не видно, кроме пары глазищ и гривы волос, – фыркнул он.
– От такого холода и носа не высунешь, – трясясь, ответила Элери и, на секунду вытащив из-под одеяла руку, схватила носки. – Спасибо.
– Не за что. Еще раз спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Когда он вышел, Элери дотянулась до заледеневших ступней, надела носки и, свернувшись калачиком, до ушей укуталась одеялом. Внизу, в тепле, ее порядком разморило, но несколько минут в ледяной ванной разогнали остатки сонливости. Привыкнув постепенно к темноте, она вглядывалась в тусклый свет, просачивающийся через окно, и проклинала собственную глупость. Судя по всему, Джеймс не собирался вторично нарываться на отказ.
Слышно было, как он протопал наверх, как в ванной лилась вода, но затем все смолкло, и слабая надежда, что он придет, покинула ее. Она вертелась в постели, замерзая все больше. Время тянулось бесконечно медленно, и Элери захотелось в туалет. Она не додумалась попросить у Джеймса спички, чтобы зажечь свечу, и пришлось в темноте пробираться на ощупь по скрипучим половицам. Выходя из ванной, она с размаху налетела на теплое, твердое тело и взвизгнула. Джеймс сгреб ее в охапку и прижал к себе.
– Извините. Я услышал, что вы встали, и подумал, не случилось ли чего.
– Мне очень жать, что я вас разбудила, – пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.
– Вы действительно думаете, что я был в состоянии заснуть?
– Мне тоже не спалось. Я совсем окоченела. Боюсь, одной мне не заснуть. – Она выпалила с судорожным смешком: – Можно, я лягу с вами?
Прежде чем эти слова успели сорваться с ее губ, Джеймс подхватил ее на руки и понес в свою комнату. Элери обвила руками его шею и, тесно прильнув к нему, спрятала лицо у него на плече.
– Вы опять смеетесь? – яростно спросил он.
Утвердительно хмыкнув, бесцеремонно бросил ее на постель и улегся рядом. Элери придвинулась вплотную и оказалась в его объятиях. – Поделитесь, что вас так развеселило, – охрипшим голосом потребовал он.
– Просто я рада, что здесь темно, – нетвердо выговорила она. – Я еще ни разу не пыталась соблазнить мужчину… да и моя одежда едва ли подходит для подобной роли.
Рука Джеймса прошлась по пушистому свитеру, обтягивавшему ее грудь, скользнула по леггинсам и спустилась к его собственным спортивным носкам. Он затрясся от смеха.
