— Боюсь, вы меня не поняли, — сумел наконец выговорить он. — Я имею в виду Мать-Исповедницу. Мать-Исповедницу Кэлен Амнелл. Вы, должно быть, говорите о ком-то другом. Моя Кэлен не могла умереть. Я примчался так быстро, как только мог. Клянусь вам.
Глаза женщины наполнились слезами. Стараясь сморгнуть их, она посмотрела на Ричарда и медленно покачала головой.
Коснувшись его забинтованной рукой, она произнесла:
— Пойдем, Ричард. Похоже, тебе необходимо поесть. Позволь угостить тебя миской супа.
Ричард уронил на пол мешок, лук и колчан.
— Высший Совет приговорил ее к смерти?
Госпожа Сандерхолт кивнула:
— Она убежала, но ее поймали. Высший Совет подтвердил приговор перед всем народом, прежде чем ее обезгла… казнили. И все члены Совета стояли и улыбались, слушая радостные вопли толпы.
— Может, она опять убежала? Она обладает огромным могуществом…
— Я сама была там. — Голос женщины сорвался, по лицу потекли слезы. — Пожалуйста, не вынуждай меня рассказывать о том, что я видела. Я знала Кэлен с ее рождения. И очень любила ее.
Возможно, есть какой-то способ повернуть время вспять и успеть сюда вовремя? Должен же быть хоть какой-то выход? Ричард никак не мог собраться с мыслями.
Нет. Он опоздал. Кэлен мертва. Он вынужден был позволить ей умереть, чтобы остановить Владетеля. Пророчество оказалось сильнее его.
Ричард заскрежетал зубами.
— Где заседает Совет?
Госпожа Сандерхолт наконец сумела оторвать от него взгляд и указала забинтованной рукой направление, объяснив, как добраться до зала Совета.
— Ричард, пожалуйста! Я тоже любила ее. Но ничего не изменишь. Ты ничего не добьешься.
Но он уже шагал по коридору, и плащ мрисвиза развевался у него за спиной. Ничего не различая вокруг, Ричард быстро шел в указанном направлении. Он шел к залу Совета так, как летели его стрелы, когда он призывал цель.
Повсюду стояла стража, но он не обращал на нее внимания. Он не знал, как реагировали солдаты, но это и не имело значения. Ричард целенаправленно шел к залу. Он слышал шаги вооруженных людей по соседним коридорам, краем глаза видел их на балконах.
В конце коридора с колоннами находились двери в зал Совета. Перед дверями выстроилась стража. Ричард едва ли заметил ее, он видел только вход в зал.
Меч по-прежнему оставался в ножнах, но магия полыхала в Ричарде яростным огнем: солдаты сомкнули ряды. Не замедляя шага и не запахивая черного плаща мрисвиза, Ричард шел вперед.
Стражники попытались остановить его. Ричард продолжал идти. Он пожелал, чтобы они убрались с дороги. Сила вырвалась инстинктивно, безо всяких усилий. Ричард почувствовал толчок и боковым зрением увидел, как на мраморные стены брызнула кровь.
Не замедляя шага, он выплыл из огненного шара сквозь зияющую в стене дыру вдвое больше дверного проема. В воздухе разлетались огромные каменные осколки, сверху сыпались какие-то обломки. Одна дверь летела по дуге под потолком, другая, вращаясь, скользила по полу зала Совета вместе с кусками доспехов и искореженным оружием.
Люди, сидевшие в дальнем конце зала за изогнутым столом, возмущенно вскочили на ноги. Направившись к ним, Ричард извлек меч. По огромному залу разнесся звон.
— Я — старший советник Торстен! — вскричал мужчина, сидевший на самом высоком кресле. — Я требую объяснить причину вторжения!
Ричард приближался.
— Есть ли среди вас кто-нибудь, кто не голосовал за вынесение смертного приговора Матери-Исповеднице?
— Ее приговорили к смерти за измену! Совершенно законно и единогласно! Приговорил этот Совет! Стража! Убрать этого человека!
По огромному залу бежали солдаты, но Ричард был уже возле стола. Советники достали кинжалы.
С яростным воплем Ричард вскочил на стол. Клинок разрубил Торстена надвое от уха до крестца. Боковой удар снес несколько голов. Кто-то сделал попытку заколоть его, но оказался слишком медлителен. Меч настиг каждого, даже тех, кто пытался убежать. Все было кончено за несколько секунд. Стража не успела пробежать и половины расстояния.
Ричард снова запрыгнул на стол. Он стоял, охваченный бешеной яростью, сжимая меч обеими руками. Он ждал приближения солдат. Он хотел, чтобы они приблизились.
— Я — Искатель! Эти люди убили Мать-Исповедницу! И заплатили цену убийства! Решайте, хотите ли вы быть на стороне мертвых головорезов или на стороне Истины!
Солдаты, неуверенно переглядываясь, замедлили бег и наконец остановились вовсе. Ричард стоял, тяжело дыша.
Один из солдат оглянулся на пролом в стене, туда, где раньше были двери, затем окинул взглядом валяющиеся на полу обломки.
— Ты —волшебник?
— Думаю, да. — Ричард посмотрел солдату в глаза.
Тот сунул меч в ножны.
— Тогда это дело волшебников. Не наше дело — бросать вызов волшебнику. Я не собираюсь умирать из-за чужих дел.
Еще один убрал оружие. Вскоре весь зал наполнился бряцаньем убираемых мечей и кинжалов. Солдаты один за другим уходили. Под высокими сводами эхо разносило топот сапог. Буквально в считанные секунды в зале не осталось никого, кроме Ричарда.
Он спрыгнул со стола и устремил взгляд на центральное высокое кресло. Это был чуть ли не единственный предмет, не залитый кровью. Должно быть, это кресло Матери-Исповедницы, кресло Кэлен. Она сидела в нем.
Двигаясь как деревянный, он убрал меч в ножны. Все кончено. Он сделал все, что необходимо было сделать.
Добрые духи оставили его. Они оставили и Кэлен. Он пожертвовал всем, чтобы восторжествовало добро, а добрые духи не сделали ничего, чтобы ему помочь.
Чтоб Владетель забрал этих добрых духов!
Ричард упал на колени. Он подумал о Мече Истины. Меч ведь волшебный. На него нельзя рассчитывать для осуществления того, что он задумал.
Он достал из-за пояса кинжал.
Он сделал все, что должен был сделать.
Ричард направил кинжал себе в грудь.
С холодной решимостью он посмотрел на холодный клинок — убедиться, что острие направлено прямо в сердце.
Из-под рубашки торчали волосы Кэлен. Волосы, отнятые у торгаша. Ричард достал из кармана локон, который она тогда дала ему.
Кэлен дала ему свой локон, чтобы он не забывал ее, чтобы знал — она будет любить его всегда.
Ричард жаждал положить конец мучениям.
— Она очнулась, — сказал принц Гарольд. — И зовет тебя.
Кэлен оторвала взгляд от огня в камине и холодно посмотрела на волшебника, сидевшего на деревянной скамье рядом с Эди. К Зедду память вернулась, а к Эди нет. Она по-прежнему считала себя Эльдой и по-прежнему ничего не видела своими слепыми глазами.
