каскады грязной воды. Виртуозно объезжал крупные камни и ветки деревьев. А в повороты входил так что Саше показалось, будто пару раз машина ехала только на колёсах с одной стороны.
Остановившись перед ними, Фаддей Романович, весь мокрый и облепленный грязью, вышел из машины и подошёл к ошеломлённому "Филину".
– За сколько прошёл? – спросил он у командира группы.
Тот отдал часы и тихо ответил:
– За 6 минут 17 секунд, Фаддей Романович..
Инструктор досадливо скривился и, достав из кармана платок, начал вытирать своё лицо.
– Старею, видимо… Раньше за 6 минут проходил… Ну что, убедились что это возможно? – обратился он к ним.
– Так точно! – гаркнули все.
"Филин" добавил:
– Если бы сам не видел то ни за что не поверил бы..
– Вот так-то, детишки… – удовлетворённо кивнул головой преподаватель и скомандовал: – А теперь давайте начинайте, хватит уже болтовнёй заниматься!
И началось… Первым решился "Филин". Он сразу развил большую скорость и прошёл больше половины дистанции прежде чем зацепил одну из веток. Грузовик подпрыгнул, вильнул, задел другую ветку и застыл, раскорячившись между ними. К счастью, мотор не заглох, командир быстро вырулил между ветками, прошёл "Чёртовы ворота" и благополучно закончил трассу. Остановившись перед ними, выпрыгнул из машины и выжидающе уставился на инструктора.
Тот цыкнул языком и сказал:
– Неплохо, но могло быть и лучше… 6 минут 57 секунд. Следующий!
Так, друг за другом полигон прошли все бойцы группы кроме Саши, которому выпало быть последним. "Боцман", "Хохол", Заяц" и "Бомба" уложились в промежуток между 7 и 8 минутами, так как поневоле сбавляли скорость, опасаясь зацепить препятствия, объезжали лужи по краю чтобы не завязнуть в грязи и филигранно проходили в "Ворота".
"Лесник" не справился с управлением и умудрился передним колесом наехать на камень, отчего едва не вылетел из кабины, разбил лоб, нос и отправился в санчасть.
"Иваныч" аккуратно и медленно прошёл всю дистанцию, нигде не застряв, но финишировал почти на 10 минуте.
"Казах" невозмутимо тронул грузовик, набрал скорость… и застрял в первой же луже. После нескольких бесплодных попыток выбраться самостоятельно, он откинулся на сиденье и посмотрел на них, виновато разведя руки. Измазавшись в грязи, ребята вытащили машину и, беззлобно подшучивая над товарищем, вернулись на старт.
– Давай, Засоня, покажи класс! – сказал "Заяц", как обычно улыбаясь своей хитрой улыбкой.
– Да, только не усни за рулём! – поддержал его вечный спутник "Хохол", хлопнув Сашу по плечу.
Усмехнувшись, он залез в кабину и завёл мотор. Положив руки на руль, Александр смотрел на инструктора, который, подняв руку, неотрывно смотрел на свои часы.
– Пошёл! – крикнул он и рубанул рукой воздух.
Мгновенно нажав педаль, Саша постарался резко набрать максимальную скорость чтобы не терять ни единой секунды. Вот и первая лужа в которой увяз их степной товарищ… Чуть вильнув, он на скорости проехал по краю, там где вода едва доходила до осей. Первый поворот… Склон, подъём, резкий поворот на спуске… До отказа вывернув руль, Александр с трудом вписался в него, не снизив скорость. Снова небольшой холм… песочный участок! Мотор ревёт, толкая грузовик вперёд, машину слегка кидает из стороны в сторону… Уфф, прошёл! Теперь опять лужа, небольшая но глубокая, вода почти до радиатора. Вперёд, не снижать скорость! Куча брызг влетает в кабину через открытое пространство вместо лобового стекла и ему приходится трясти головой чтобы хоть немного увидеть куда ехать. С волос капает, обзор ухудшился но безжалостное время не даёт возможности вытереть лицо руками, они обе нужны на руле и рычаге.
Начался участок с камнями и крупными ветками. То и дело выглядывая в окно, Саша старательно объезжал их. Поневоле пришлось снизить скорость, чтобы не повторить судьбу "Филина".. Отлично, пройдено! Теперь опять песок… Так, всё хорошо… Последняя лужа… Снова его окатило грязной водой. Отфыркиваясь, он опять до предела нажал на газ. По его подсчётам, Александр точно не будет последним на этот раз, что уже неплохо. Но надо попытаться сделать максимальный результат, а значит, педаль в пол!.. Последний холм! Теперь с него вниз и резко влево! Машина наклонилась вправо и он почувствовал как начинает съезжать вниз на сиденье… Неужели левая сторона оторвалась от земли?! Держать, держать руль! Тяжёлый удар! Саша подскакивает и с размаху бьётся головой о крышу кабины. Больно, чёрт! И грузовик снова на четырёх точках! Вырулил! Теперь осталось последнее препятствие – "Чёртовы ворота".
Это два больших камня стоящих рядом. Расстояние между ними всего на сантиметров десять больше чем габариты грузовика. Чтобы проехать между ними на большой скорости нужно отлично чувствовать свою машину, ощущать её размеры, иначе застрянешь. Конечно, можно притормозить и медленно проехать, но это опять потерянные секунды. Глаза Александра заметались между камнями, пытаясь найти приемлемый результат… Снизить скорость? Нет! Прорвёмся! Вон и финиш за "Воротами" виден, ребята машут руками… Камни стремительно приближаются… И снова педаль в пол! Внутренне сжавшись, он намертво вцепился в руль, смотря прямо вперёд. Они уже совсем рядом! Давай-давай, ты сможешь, Захарка! – шептали его губы.
Сильнейший удар, скрежет железа, хруст дерева и Александр с отчаянием видит как он, вместе с грузовиком, отрывается от земли, одновременно та, почему-то, оказалась справа а не снизу. Вот она приблизилась вплотную и снова удар! Сашу оторвало от руля и с размаху бросило навстречу земле, которая быстро мелькала перед глазами.
Грузовик протащило на правом боку почти метров десять. Кабину смяло, радиатор парил, изуродованное левое переднее колесо, вихляя, катилось в сторону финиша, а окровавленный Александр, зажатый в обломках, чувствуя что сознание уходит, подумал:
"Не прорвался… А ведь почти получилось… Невезуха какая-то.."
Потом его глаза закрылись.
Берлин.
29 апреля 1940 года.
Гюнтер Шольке.
С самого утра, после того как он завёз Лауру на работу, Гюнтер просто лежал в кровати и размышлял. Вчера вечером, приехав со стадиона, он так и не смог заставить себя сообщить Цветочку о том что совсем скоро уезжает на фронт. Конечно, глупо было тянуть до последнего но сегодня, глядя на счастливую девушку, которая, напевая и пританцовывая, одевалась, Гюнтер так не хотел разрушать её
