у границы и может быть накрыто превентивным ударом. Удар по войскам, готовым к нападению, — самый сокрушительный для них. В этом — объяснение катастрофы Красной Армии, которое дает Суворов. Она готовилась к нападению на Германию и потому не была готова к обороне. «Внезапность нападения действует ошеломляюще. Внезапность всегда ведет за собой целую цепь катастроф, каждая из которых тянет за собой другие: уничтожение авиации на аэродромах делает войска уязвимыми с воздуха, и они (не имея траншей и окопов в приграничных районах) вынуждены отходить. Отход означает, что у границ брошены тысячи тонн боеприпасов и топлива. Отход означает, что брошены аэродромы, на которых противник немедленно уничтожает оставшиеся самолеты. Отход без боеприпасов и топлива означает неминуемую гибель»195. Такая же участь грозила бы Вермахту: «Если бы Красная Армия ударила на день раньше, то потери на той стороне были бы не меньшими»196.
В. Суворов утверждает: «Опыт войны показал, что в случае, когда советским войскам ставилась задача обороняться, ...такую оборону прорвать не удавалось»197. Суворова губит однозначность утверждений. В целом в 1941 г. советские войска оборонялись неважно. Не удалось сдержать обход Киева. С разгрома обороны советских войск началась битва за Москву. Прошло много месяцев, прежде чем наступательная Красная Армия научилась искусству обороны.
Стратегические аргументы В. Суворова убедили немалое количество авторов. Б.В. Соколов утверждает: «Сложно однозначно утверждать: суворовская гипотеза о планировавшемся на 6 июля 1941 г. нападении Сталина на Гитлера обрела статус научной истины»198. Ох уж мне эта однозначность! Что случилось? Найден план с указанием срока — 6 июля? Нет, не найден. Даже если Сталин и планировал удар по Гитлеру, то, как мы увидим, не 6 июля. В.Д. Данилов не преминул связать успех концепции «Ледокола» с победой над советской исторической наукой: «Основной вывод В. Суворова о проработке и практической подготовке по указанию Сталина упреждающего удара против Германии верен. Что касается советской историографии, то до последнего времени она была прямолинейна, как Невский проспект»199. Однако, как известно, Невский проспект имеет изгиб у Московского вокзала. Так же и советская историография не столь уж прямолинейна.
Дело в том, что честь выдвижения наступательной концепции в нашей стране принадлежит не В. Суворову, а Д.М. Проэктору. В своей книге, вышедшей в 1989 г., он писал: «И здесь мы возвращаемся к вопросу: не готовил ли Сталин всю эту массу войск не только для обороны, но и для наступления? Есть много признаков, что да»200.
Подводя промежуточные итоги этой дискуссии, О. Вишлев справедливо отмечает, что ни мнение Хрущева о том, что Сталин не верил в нападение Гитлера и должным образом не готовил армию к войне, ни мнение Суворова «о «вооруженных до зубов», оснащенных новейшей техникой бесчисленных «красных полчищах», которые летом 1941 г. готовы были обрушиться на Германию», не соответствуют действительности201. Впрочем, реальность может находиться и не строго посредине между крайними точками зрения Хрущева и Суворова.
ДАМОКЛОВ МЕЧ «КЛЕЩЕЙ»
И «оборонцы», и «наступатели» сходятся на том, что перед войной Сталин совершил самую большую в своей жизни ошибку. Вот только какую? «Сталин, по-видимому, гнал прочь любую мысль о войне»202, — считает «оборонец» Г. Городецкий. Этот «роковой самообман» одного человека и стал причиной нелепого поведения советского руководства перед лицом военной угрозы Германии. Война на носу, а мы к обороне не готовимся и ругаем всех, кто о войне предупреждает. Более того, разведка трубит, что Гитлер замыслил недоброе, а Сталин гонит от себя мысль, по-страусиному закапывает голову в песок. Раздолье для психологических и даже психиатрических рассуждений на тему безумия вождей.
Мысль о войне Сталин, видимо, «гнал прочь» и на заседаниях Политбюро, где постоянно обсуждались и утверждались новые виды вооружений, где принимались меры, закабалившие работников, выжимавшие из них семь потов, лишь бы увеличить объемы военного производства. «Гнал» от себя Сталин эту мысль и на совещаниях с военными, где до мелочей обсуждались итоги военных кампаний, рассматривались меры устранения недостатков до решительных боев с главным противником.
Да уж, логичнее предположить, что не Сталин, а некоторые историки «гонят от себя мысль» о том, что Сталин готовился к войне.
В. Суворов и другие «наступатели» объясняют ошибку Сталина логичнее: «Сталин до самого последнего момента не верил в возможность германского нападения. Из этого следует, что все действия Сталина и всех его подчиненных подготовкой к отражению агрессии объяснить нельзя»203, — считает Суворов. Сталин готовился к наступательной войне и поэтому не готовился к оборонительной. Но он не заметил, что Гитлер тоже готовится ударить.
Как же, ведь разведка докладывала, Зорге сигнализировал, Черчилль убеждал — Гитлер нападет. Суворов без труда объясняет, почему Сталин не доверял «невозвращенцу» Зорге и политическому противнику Черчиллю, крайне заинтересованному в советско-германском конфликте. Но ведь были и другие источники.
Почему Сталин не боялся, что Гитлер «накроет» его армию внезапным ударом? Почему Сталин не верил, что Гитлер готовится начать 22 июня 1941 г. войну против СССР?
Это — одна из ключевых загадок 1941 г. Суворов отвечает: «Гитлер действительно к войне против Советского- Союза не готовился»204. Потому что не запасал тулупы, зимнюю смазку — фюрер не готовился к зимней войне. «Так давайте же поймем Сталина: и он так считал — это явно ошибочный шаг, это самоубийство. А уж если гитлеровцы и решились воевать, то в три месяца им никак не уложиться, поэтому они должны были готовиться воевать зимой. Этой подготовки нет. Следовательно, считал Сталин, Гитлер воевать против Советского Союза не намерен. Чистая логика...»205 Причина неготовности Гитлера — стратегический замысел разгромить СССР именно в 1941 г., до зимы. Иначе не имеет смысла и огород городить. Отсюда и неготовность к зимней войне: «Предполагалось, что военная мощь России будет уничтожена еще до наступления осенней распутицы... По этой причине запасы зимнего обмундирования ограничивались из расчета, что на каждые пять человек потребуется только один комплект»206, — вспоминал Г. Гудериан. Гитлер действовал рационально, прямо как Сталин перед войной с Финляндией. Сталина эта война чему-то научила. Гитлера — нет.
Так-то оно так. Но и Сталин не
