отцу? Если с ним что-нибудь случится, какой удар для Лоры… Когда «Корпорация тайн» станет моей, я непременно буду проводить в магазине много времени. Как знать, вдруг я займу в жизни Лоры место Аарона Ньюхауса.
Став хозяином «Корпорации тайн», я перестану носить колючие рыжие усы и неуклюжие очки в пластмассовой оправе. Я сделаюсь моложе и привлекательнее. Мне говорили, что я похож на знаменитого актера Джеймса Мэйсона. Может, я даже начну носить твидовые пиджаки и красные кашемировые жилетки. Сяду на диету, стану бегать по утрам вдоль берега океана, сброшу фунтов пятнадцать и буду всячески сопереживать Лоре. «Я не был знаком с прежним хозяином, но книготорговцы и все порядочные люди высоко ценили Аарона Ньюхауса. От всей души соболезную вам, Лора!»
Мне придется снять или даже купить дом в Сибруке. Сейчас я постоянно переезжаю с места на место — как рак-отшельник, занимающий пустые раковины других морских существ. Несколько лет назад я приобрел старинный, почти легендарный книжный магазин в Провиденсе, штат Род-Айленд, и стал там жить, пока не нашел управляющего, которому мог доверять. Потом история повторилась в Вестпорте, штат Коннектикут, а в последнее время я обретался в Бостоне, пытаясь оживить некогда престижный магазин детективной литературы на Бикон-стрит.
Можно подумать, что Бикон-стрит — прекрасное место для высококлассного книжного магазина; теоретически — так и есть. Но на деле в этом районе слишком высока конкуренция, не говоря уже об онлайн-магазинах, особенно о треклятом «Амазоне».
Я думаю, не спросить ли у Ньюхауса о том, как он борется с книгокрадством, бичом моих городских магазинов, но ответ заранее известен: клиенты Ньюхауса настолько состоятельны, что им нет нужды красть.
Ньюхаус возвращается, отослав продавщицу домой, и любезно предлагает пройти наверх, в его кабинет. Как насчет чашечки капучино?
— Как видите, у нас нет кафе. Говорят, что кафе в магазине благоприятно сказывается на продажах, но я не согласен: должно быть, я слишком старомоден. Однако особым клиентам мы предлагаем кофе и капучино — очень хороший, не сомневайтесь.
Я, безусловно, рад и искренне удивляюсь приглашению.
Все живые существа делятся на хищников и жертв. Иногда хищникам приходится пользоваться приманкой, которую жертвы принимают за корм.
В моем кожаном чемоданчике — целый арсенал. Самое умелое убийство — то, которое принимают за смерть от естественных причин. Это прописная истина.
Самым удобным и надежным средством я считаю яд. Для кровопролития я слишком брезглив, любое насилие считаю вульгарным. Я не люблю шум и прихожу в ужас от предсмертных конвульсий ни в чем не повинного человека. В идеале жертва должна умереть не сразу, а через несколько часов или даже дней, когда я буду далеко, за много миль от места преступления. Еще никто не установил связь между мной и жертвой: я слишком хитер и осторожен, чтобы оставлять улики. В общественных местах, вроде книжных магазинов, отпечатки пальцев повсюду, и преступника невозможно выследить. Тем не менее я всегда вытираю свои отпечатки проспиртованным платком. Я не страдаю обсессивно-компульсивным расстройством, но я дотошен. С того дня, как я начал свою тайную кампанию по устранению конкурентов, прошло уже девять лет. Я использовал отравленные иглы, ядовитые свечи, пропитанные ядом кубинские сигары, отравленный бренди, ликеры и виски. Даже отравленное печенье и шоколад — с переменным успехом.
Точнее, успех сопутствовал мне всегда. Но порой требовалось более одной попытки, что плохо действовало на мои нервы, и без того расшатанные экономической нестабильностью. Однажды наследники покойного книготорговца отказались продавать его бизнес, несмотря на мои щедрые предложения. Мне дурно от одной мысли о том, что я старался, а ни в чем не повинный человек погиб зря. Я так и не нашел в себе сил снова посетить этот чертов магазин в Монтклере, штат Нью-Джерси, и сполна рассчитаться с этими высокомерными наследничками.
Для хозяина «Корпорации тайн» я избрал проверенный метод: шоколадные трюфели, начиненные редким ядом центральноамериканского растения с маленькими красными ягодами, вроде клюквы. Сок этих ягод настолько токсичен, что лучше их вообще не трогать. На коже он оставляет ожог, а если попадает в глаза, то сжигает сетчатку и неминуемо приводит к слепоте. Чтобы начинить конфеты ядом, мне пришлось не только воспользоваться шприцем, но и надеть сразу две пары хирургических перчаток. Операция проводилась в подвале, в глубокой раковине, которую я затем вымыл горячей водой с дезинфектантом. Отравлены были примерно три четверти конфет в коробке. Остальные я не тронул, на случай, если мне придется отведать их за компанию.
Этот токсин очень сильный, почти безвкусен и бесцветен, а также невидим невооруженным глазом. Через кровеносную систему он попадает в мозг и ведет атаку на организм. Через несколько минут у жертвы начинаются судороги, за которыми следует паралич. Человек впадает в коматозное состояние; в течение нескольких часов один за другим отказывают внутренние органы, чем дальше, тем быстрее. Наступает коллапс легких, останавливается сердце, и, наконец, погибает мозг. Со стороны похоже на инфаркт или инсульт. Кожа становится слегка влажной, но не воспаляется, боли и дискомфорта тоже не ощущается, ведь это паралитический яд — а значит, милосердный. Нет адских болей в желудке, нет рвоты, как при отравлении цианистым калием или другими ядами, действующими на пищеварительные органы. Изучение содержимого желудка ничего не даст. Хищник может убедиться, что жертва заглотила приманку, и покинуть место преступления до появления первых симптомов. Отравленный подарок, разумеется, следует забрать с собой, чтобы не оставлять улик (впрочем, этот конкретный яд не обнаружит даже патологоанатом — лишь опытный химик, знающий, что искать, определит редкий токсин). Отравленные ароматические свечи с запахом лаванды, врученные единственной моей жертве женского пола — назойливо флиртовавшей со мной даме, — делали свое черное дело в мое отсутствие и отравили, а может, и убили чуть больше народу, чем необходимо… А вот ядовитые сигары и напитки я, конечно, уносил. Нельзя проявлять неосторожность, даже если яд не обнаружат.
Мой радушный хозяин Аарон Ньюхаус едет со мной на четвертый этаж «Корпорации тайн» в маленьком лифте со скоростью, подобающей антикварному устройству. Глубоко дыша, стараясь не вспоминать о том, как давным-давно жестокий брат запер меня в кладовке, я справляюсь с приступом клаустрофобии. Лишь капельки пота на лбу могут рассказать Аарону Ньюхаусу о моем смятении, но тот не замечает и ведет увлекательный, как всегда у него, рассказ об истории «Корпорации тайн»:
— История у магазина поистине захватывающая. Однажды я напишу мемуары в духе классики жанра — «Моей преступной жизни»[36].
На верхнем этаже Аарон Ньюхаус просит угадать, где дверь в
