Я махнул рукой и подозвал официанта. Как только он подошел к моему столику, я развернул меню, показав пальцем на одну из строчек, назвал блюдо по-английски и тут же перешел на русский, нарочно повысив голос, рассчитывая, что Глеб услышит мою речь.
Я стал спрашивать официанта, что это за блюдо. Официант, естественно, не зная русского языка, пытался говорить со мной на английском, но я делал вид, что английского не знаю, и еще громче стал говорить, перемешивая русские слова с английскими.
Я видел через стеклянную витрину кафе, что Глеб смотрит на меня очень пристально. «Интересно, – думал я, – что будет дальше? Наверняка он узнал меня. Решит ли он подойти ко мне или нет?»
Тут я услышал со стороны Глеба французскую речь, обращенную к официанту. Вероятно, Глеб переводил с русского на французский название блюда, которое я хотел заказать. Официант понимающе кивнул, сказав «Уи», что означает «Да», и быстро пошел выполнять мой заказ.
Я повернулся, хотел поблагодарить Глеба, и тут мы встретились взглядами. Глеб улыбнулся, встал и подошел к моему столику.
– Кажется, мы знакомы? – продолжая радостно улыбаться, сказал он.
Я опять сделал вид, что пытаюсь вспомнить его лицо. Глеб заулыбался еще шире.
– Это же я, Глеб, клиент ваш, помните меня? Два года назад я в больнице раненый лежал!
– Глеб?! – изобразил удивление я.
– А я смотрю – вы это или нет? Я в принципе давно вас увидел и узнал.
«Если узнал, почему же не подошел?» – подумалось мне.
– Ну, как у вас дела? – спросил Глеб.
Я пожал плечами.
– Все хорошо.
– Как Москва?
– Да по-старому.
– Стреляют?
– Стреляют, – пожал я плечами, – и людей убивают.
Глеб помолчал.
– А как у тебя? – спросил я осторожно.
– У меня тоже все в порядке.
– Как ты тут оказался? – И тут же подсказал ему ответ, думая, что он может и не захотеть назвать мне истинной причины своего пребывания в Женеве. – Как турист, проездом?
– Нет, – ответил Глеб, – я тут живу постоянно.
– Постоянно?
– Да. Более того, у меня тут даже небольшой ресторанчик в аренде. Правда, далеко в горах, в курортной зоне, под Инсбруком. Так что вот такие дела.
На сей раз мое удивление было неподдельным:
– А как же? Разве русским разрешается открывать тут кафе?
Глеб достал из бокового кармана паспорт. Я прочел на обложке: «Греческая Республика».
– А я не русский, – улыбнулся он.
– Молодец, я рад за тебя. А ты знаешь… – И я рассказал ему всю историю о его пропаже, мнимом похищении и так далее.
Глеб улыбался:
– Если помните, я рассказывал вам о своих сложных взаимоотношениях с законной супругой.
– Да помню, – кивнул я. – Но как же ты решился бежать из больницы в таком состоянии да еще уехать сюда?
– Вообще-то, я не сразу сюда уехал. Все началось с газеты…
– С какой газеты?
– А помните, вы газету принесли с портретом убитого Ястреба? Тогда я хотел сразу же после выхода из больницы поехать в Швейцарию и искать, зная, что Ястреб не один, что кто-то из его ребят должен быть рядом. Тем более что я их всех знал. Но затем ситуация изменилась. Вы пришли с этим опером, помните – Андрей?
– Конечно, помню.
– Так вот, я послал на суд ребят проследить, чем дело у Андрея кончится. И тогда я впервые узнал про этих сотрудников спецслужб. Точнее, не спецслужб, это частное охранное предприятие. Они из бывших, по-моему, КГБ.
– И что же?
– Они проследили за мной. После этого тех двоих ребят, которые были на суде, они убили.
– Каким же образом?
– Один якобы случайно под машину попал, а другой пьяный выпал с балкона. Все это случилось в один день.
– Может, это была естественная смерть?
– Конечно, учитывая то, что тот, который упал с балкона, вообще спиртного в рот не брал! А от него разило. Знаете, у КГБ был прием такой, мне рассказывали. Сначала человека из окна выбрасывают, а потом в рот водку вливают. Или до этого…
– И что?
– Короче, как-то все само получилось. Я посчитал, что теперь очередь за мной.
– А почему ты так подумал?
– Я же свидетель, я искал эти деньги, я знаю. У меня же была кассета, помните, я говорил вам, с подслушанным разговором Ястреба со спецслужбами. Поэтому и решил, что настал мой черед. Вызвал я быстро Люську, она меня и вывезла. Сначала прятались в Крыму, в Ялте, а потом выехали в Болгарию, через Болгарию в Турцию, потом в Грецию. В Греции удалось получить гражданство. И вот наконец приехал сюда, в Швейцарию.
– И что, нашел? – спросил я.
– А я никого искать и не стал.
– Как же? Ты же говоришь, у тебя было огромное желание найти людей Ястреба?
– Знаете, за то время, что я был вместе с Люськой, я многое понял. Та жизнь, которой мы жили, была неверная, неправильная.
– Как неправильная? Ты же сам говорил, что ты вошел в вагон, из которого невозможно выпрыгнуть обратно?
– Да, говорил. Мы действительно жили странной жизнью. Мы зарабатывали деньги кровью. Наш бизнес был – кровь, кровь людей. Мы убивали, в нас стреляли, мы хоронили. Смотрите, сколько людей погибло! Погиб наш старший Костя, затем Макар, Антон, много других ребят. В итоге я пришел к выводу, что лучше мне самому спрыгнуть с поезда, пока поезд не пошел под откос… Так что живу спокойной, нормальной жизнью законопослушного швеца.
– Швеца? – переспросил я.
– Ну, швейцарца. Просто я сокращенно себя так называю.
– А Люська?
– Люська со мной. Правда, сейчас отдыхает в Италии, поехала погреться на теплом солнышке.
Мы помолчали. Через некоторое время я заговорил:
– Да, судьба по-разному складывается. Вот ты, казалось бы, жил по ту сторону закона. Сейчас ты в благополучной тихой стране. А человек, который тебя ловил и который боролся, сейчас, как ни странно, за колючей проволокой, в строгом режиме.
Глеб удивленно посмотрел на меня.
– Вы кого имеете в виду?
– Андрея. – И я рассказал про письмо Андрея, которое я получил недавно из мест, где он отбывает наказание. В конце я сказал, что Андрей интересовался адресом или телефоном Глеба.
– Мне сообщать ему? – я сделал паузу.
Глеб, немного помолчав, отрицательно покачал головой:
– Нет, это тоже память о прошлом. Я сказал, что завязал и не хочу возвращаться к прошлой жизни.
