Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
Ответ пришел быстро: «Посмотри, он не говорит, что не будет покупать. На самом деле твой чай ему нравится, он хочет забирать весь чай, но за полцены».
Вывод был яснее ясного. В том числе и такой: поддаться Чжану означало зарезать навсегда то, ради чего Александр приехал в эти места.
Александр вовсе не собирался год за годом безымянно снабжать сырьем производителей пуэра – тем более только одного из них. Он придумал нечто получше и шел к этой цели уверенно. Более того, он только-только к ней подошел вплотную.
Александр хотел сделать свой, всемирно известный и драгоценный бренд. Бренд, конечно, это прежде всего название, которое должно запоминаться. Быть первым в мире трудно, но одновременно просто. Поэтому Александр сделал очень простую вещь – зарегистрировал товарную марку под предельно ясным названием. Laos Tea. Лаосский чай.
Художница Мяо придумала упаковку. Та самая рисовая, шелковая в руках ручной работы бумага (как от пуэра) с минимальным рисунком. Рисунок – это карта северных лаосских холмов, каждая пачка перевязана ленточкой. Вручную.
А прочая команда создавала великие вкусы. Вот (согласно тексту на сайте) 102-й Шэн Пуэр, который «от Инсая» – это, можно сказать, авторский шэн пуэр. Листья собираются в чайном саду деревни Бан Паяси. Собирают в основном жена, сын и племянник Инсая. Потом сырье на мопеде довозят до хижины на холме, где стоит котел для прожарки и приготовлено место для высушивания. Инсай жарит чай, а его жена скручивает. Раскладывают на солнце. Проходит несколько часов, и вот чай готов. Безу– словно особенный, не похожий на другие шэн пуэры, и не похожий на чаи, которые делают в этой же деревне. Есть свои узнаваемые ноты, немного копчености, немного сладости, а главное – сильное и долгое послевкусие. Это для тех, кто не готов отключиться от мира и отправиться в поиск почти незаметных оттенков вкуса. Тут все заметно и понятно.
106-й «солнечный» сушится на солнце. Горечь на финише. Терпкость. Красный чай производят во многих регионах мира, и практически везде после ферментации его высушивают горячим воздухом до готового состояния.
«А 106-й чай был приготовлен немного по-другому, – пишет Вероника, – после ферментации мы разложили его тонким слоем сушиться на солнце, на манер шэнов». При хорошей погоде чай на солнце высыхал быстрее, чем в сушилке, и получался более насыщенным и терпким. И это было только начало. Главное тут – прорваться через гонконгскую биржу или как угодно еще на рынки соседних стран. И Александр это сделал – первые партии пошли на Тайвань.
Штука тут в том, что если самому, напрямую, продавать чай своей марки, тихо растущий в цене, то однажды возникнет вопрос: а зачем тогда нужен Чжан с его китайскими брендами?
А еще штука в том, что на тот момент Александр никак не мог надеяться, что продажи чая под собственной маркой могли прокормить его с командой. Ему требовался еще год-два.
– Я-то слышал об этой истории, – сказал мне бангкокский житель Евгений. – И первым делом, помню, подумал: тут у нас горячий привет от генерала Ван Бао. Потому что когда в тех местах что-то происходит, то без Ван Бао не обходится.
– Так он же давно умер, – напомнил я Евгению.
– Ну и что? – логично отреагировал тот.
Кто такой Ван Бао и откуда на севере Лаоса такое множество китайцев: а это были целые армии, армии генералиссимуса Чан Кайши. Часть десантировалась, начиная с 1947 года, на Тайване, но какие-то соединения, спасаясь от коммунистов, переходили южные границы. А когда товарищ Мао провозгласил свою победу на площади Тяньаньмэнь 1 октября 1949 года, солдаты Чан Кайши окончательно поняли, что война закончена, они не нужны, надо начинать новую жизнь.
Какая может быть жизнь в горных долинах Лаоса, Бирмы и Таиланда, где и народа-то местного совсем немного? Ну, опийный мак, конечно. Годами и десятилетиями армия Ван Бао налаживала опиумный (потом и героиновый) бизнес, и долго никто всерьез не знал, жив ли еще сам генерал или давно умер, только дух его летает низко над землей.
А дальше были международные программы и гранты по переводу местных жителей – места эти известны под именем «Золотого треугольника» – с мака на другие урожаи: кофе (лаосский кофе знаменит), да хоть чай… Собственно, если бы не эти программы и всяческие режимы наибольшего благоприятствования, вряд ли Александру удалось бы так легко и весело начать свой бизнес в сутках езды от цивилизации.
На самом-то деле он в те дни, когда надо было разобраться, что же происходит, думал вовсе не о духе генерала Ван Бао. Он думал о том, не сидел ли тихо Чжан из Пуэра в Гонконге в задних рядах, когда Александр изучал там внутреннюю механику отрасли и искал себе партнера для сбыта первых шелковистых пакетиков Laos Tea.
То есть у его врага не было лица. И, строго говоря, было вообще неизвестно, он ли враг. Предположения жены обычно бывали точными, но если она ошиблась… да даже если не ошиблась… то что же делать? Ехать в Пуэр? Глупее варианта не бывает. Поклониться Чжану и капитулировать можно было и по почте.
Кроме того, имелся и еще один важный вопрос. Откуда Чжан все знал – не важно, но откуда жители Пхонсали что-то знали и чувствовали? Ведь знали же. Еще немного – и все скопом будут обходить стороной единственное в деревне большое предприятие, чайную фабрику под зеленой крышей бывшего малайзийского завода.
Кто? Девушка Мяо? Ну, Лао Цин был очевидным кандидатом, если китаец. Хотя почему не мог быть «кротом» Чжана вовсе даже англичанин Джонатан из Манчестера? Немного подкупа, немного запугивания… Вероника – нет, нет, никак. Абхазец Роман? Нет, нет, нет. А китайская жена, чье имя означает «облако»? Нет?
Но если половина деревни ведет род от солдат армии Чан Кайши, то искать этого «крота» будет не столько даже невозможно, а долго. Время – это деньги.
Сколько этого времени у Александра было? Урожай собирают весной, а сейчас уже конец июня. Товар по большей части готов и отправляется заказчикам. Главный удар от Чжана – пересмотр всех контрактов – мог ожидаться ближе к осени, просто потому, что Чжан, человек без лица, сейчас тоже занят по уши.
Александру оставалась самая тяжелая часть работы Эркюля Пуаро – сидеть и думать.
Придумалось вот что: сделать ничего невозможно, потому что все вслепую. Как в стеклянном доме ночью. Тебя видят, а ты их не видишь. Вывод этот для Александра был полностью непригоден. Потому что всегда, всегда можно что-то сделать. Даже если это невозможно.
Остальные пока ничего не знали. Вероника с Романом попросились… Ну, вы же понимаете… Они попросились в Сам Нуа. Они потом вернутся, и на сайте появятся эти строчки:
«Два просторных дня на лодке в приятной компании француженки-историка и девушки из страны тюльпанов, отдых под кондиционерами в Нон Кью, и вот он – ужас! – автобус до Сам Нуа. Описывать дорогу до Сам Нуа достаточно просто: долго-долго-долго и горы-горы-горы…»
«Чайные деревья, увиденные мной в Сам Нуа, вызвали во мне состояние шока: листья были ободраны почти до земли. То есть чай был практически голым, в обработку шло абсолютно все. Хозяин дома вынул мешок и собрался было срубить и положить в него пару чудом уцелевших веток с листьями, но мы поспешно отказались».
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
