Книга Крестопереносец - Михаил Булыух

Таких, почти полуметровых рыбин, Константин выбросил на берег уже три. Но именно эта, вероятно, затаила когда-то на Пендаля обиду, и совершенно неясным образом, резко изменив траекторию полета, угодила корзинщику в лицо. Так как чистый крафтер, несмотря на отсутствие боевых навыков вообще, тем не менее, был почти трехсотого левела, особого ущерба, помимо морального, она не причинила.

Однако, немного придя в себя, корзинщик решил заняться готовкой, а шпоры осмотреть позже. Он уже почти догадался, что именно там увидит. Неимоверно, просто нереально крутые характеристики, сведенные почти на нет… Чем? Бестолковостью? Нубством? Жадностью? Честностью? Как охарактеризовать этого беззаботно плещущегося в ручье человека… Ишь, ты, смеется… Играет с волосами княжны и ржет. И она вторит ему серебряным колокольчиком. Весело им, понимаешь… А у него все лицо этим осетренком оцарапано, хоть бы извинился… Хотя, какое там… Благородный человек перед простолюдином ни в жизнь не извинится, хоть трижды понимать, что виноват, будет. Э-эх…

Обломком старого меча, который был припрятан тут же, вместе с огнивом и еще несколькими нужными вещами, выпотрошил рыб. Причем четвертую — с особым удовольствием и зверством. Поискал в округе, нашел какие-то травки, натер ими тушки. Насадил на прутики и стал готовить. Неподалеку шлепнулись еще две рыбы. Их он решил оставить на второй заход, костерок был совсем небольшим.

Корзинщик-корзинщиком, а кулинария 158-го уровня тоже чего-то да стоит. Вообще, Пажопье — крафтер-универсал. Многофункциональный. Чему только не научился за двенадцать лет… Просто корзинки — основная специализация, раскачанная почти до максимума. Ну нравится ему это дело, не нам его судить. Я вот лично знаю одного человека, очень он любит посуду мыть. Достиг в этом искусстве вершины. Приходит в гости, и давай нудить о вреде посудомоечных машин, которые скоро всех нас заменят… Так я нарочно перед его приходом чашки-тарелки пачкаю и в мойке складирую. Мне не сложно, а человеку приятно.

Господа, наплескавшись, смыв усталость, кровь, пот и прочую гадость, вышли на берег… Бежевое облегающее платье княжны куда-то исчезло, и облачена она теперь была в простой кремового цвета сарафан. «И откуда взяла, — подумал Пендаль. — Наверное, оттуда, откуда и я вино». Рыцарь, одетый лишь в кожаные бриджи, аккуратно нес копну абсолютно сухих волос своей дамы сердца. Его пушистости купание тоже не повредило. Борода, шевелюра, и даже волосы на груди торчали во все стороны, как наэлектризованные. Хотя, почему «как»?

Барон помог устроиться княжне и первым схватил прут с румяной осетриной. Подавать кушанья даме он не собирался, не принято это было в его мире. Впрочем, дама и сама справилась.

Пендаль отирался неподалеку, не решаясь присесть за один «стол» с господином. Тот не предлагал присоединиться, но и прислуживать за «столом» не заставлял.

Так или иначе, одна рыбина досталась Пажопье, которую он сжевал в сторонке, одна — колобку, а две — Константину. Княжна ограничилась визигой. И, если судить по ее комплекции и выражению лица, вполне удовлетворилась, а то и объелась.

Когда от четырех довольно крупных рыбин остались только головы и хвостики, а две запасные уже доходили до нужной кондиции, послышался громкий конский топот. Константин быстро, с помощью корзинщика, оделся и поудобнее расположил меч. В процессе одевания слуга удостоверился — его догадки в отношении прочих вещей хозяина верны на все сто.

Через пару минут из-за поворота вылетели пять всадников. Кольчуги, легкие шлемы, постриженные по уставу бороды и одинаковые табельные бердыши не оставляли сомнений — это стража. Вернее, как тут говорится — дружина.

Увидев мирно завтракающего, да еще и не в одиночку, рыцаря, бородачи, удивленно переглядываясь, остановили коней и спешились.

Рыцарь смерил взглядом самого широкоплечего. Тот шел на полшага впереди и, вероятно, был командиром.

— Именем Новгоро…

— Соли не найдется? — спросил Полбу.

— дского… ээ… чо?

— Без соли, говорю, рыба пресновата. Может, есть у кого щепотка?

— Ты…

— Вы.

— Что-о?

— Стражник, ты имеешь честь обращаться к рыцарю Ордена Серебряной Шпоры, барону Шардо и Бельд, сэру. И обязан выказывать соответствующее почтение, говоря мне вы. Пока я не сочту тебя достойным и равным.

— Ра-а-а-авны-ы-ым??? Да я…

— Имеешь ли ты рыцарский титул, стражник?

— Чо?

Полбу вздохнул. Дикари.

— Ты простой воин или посвящен в тайны ордена?

— Ээээ, чо… ордена у меня нет. Гривна есть.

— Гривна… Орден Гривны? Ну, будем считать, ты достоин преломить со мной ко… Мда. Копья-то нет… Ну, тогда достоин скрестить меч.

— Чо? Нахрена?

— Чтобы доказать право свое. Во имя Господа нашего, я, Константин Полбу, барон и рыцарь, вызываю тебя… как там тебя?

— Бадья. Степан…

— … вызываю тебя, Бадья Степан, на поединок чести! Бой этот посвящен будет моей даме сердца, прекрасной Данунашке Пани Рошек! Пендаль, переведи ей.

Константин специально затеял весь этот цирк, дабы покрасоваться перед новоприобретенной дамой, продемонстрировать умение мечного боя, храбрость, ловкость, отвагу. А то, что это такое… Уже почти полдня знакомы, а он в ее честь все еще никого не зарезал, не порядок. И вообще, в активе только победа над столбом. Бой с Лихоманом и умертвиями не в счет, их он еще Брунгильде посвящал, а перепосвящать битвы нечестно и недостойно рыцаря.

— Да нахрена? Мы твой… ваш труп найти должны были, да Боромиру доставить. Он испереживался весь, за кладенец свой драгоценный. Не было задания прибить. Хотя, с другой стороны… — Степан посмотрел на подчиненных. Подмигнул. — Чего бы и не размяться? Боромир труп хочет? Сделаем.

Конечно, Бадья собирался просто припугнуть дерзкого рыцаря. Но он не учел, что Константин, во-первых, совершенно не понимает шуток, во-вторых, не ведает страха, а в-третьих, рядом с ним находится дама.