Разговор происходил, когда папа возвращался с работы, и Нора услышала через стену только окончание. Папа Нодж привычно сказал, что время еще не пришло, но он подумает. Отсутствие конкретного ответа разозлило Джамираса.
– Ищешь вариант получше? – осклабился он, когда оба остановились у входа в контейнер.
– Не уверен, достойна ли королевского сына дочь простого солдата.
– Простой солдат недолго останется простым солдатом, если его дочь станет женой королевского сына.
Папа Нодж вторично обещал подумать. С Норой он потом это не обсуждал, хотя понял, что она слышала предложение. От короля следовало держаться подальше, а от его младшего сына тем более: овдовел Джамирас способом, после которого избитое тело супруги вынесли из дома под покровом темноты и вместо похорон сбросили в отхожий овраг.
– Отдай меня за Лека, – попросила Нора утром.
– Это равносильно приговору – для меня, для тебя и для Лека. Король не примет отказа. И соглашаться нельзя: едва Джамирас увидит крылья, ты останешься без них, а я без головы. Зря я радовался, что все так хорошо устроилось. – Он тупо глядел в одну точку. Непростое решение, единственное в их ситуации, пришлось произнести вслух. – Нужно бежать. Тебя знают в других землях, нас примут. Возможно, здешнюю жизнь будем вспоминать как страшный сон. В общем, готовься. Мне сюда лучше не возвращаться, второго отказа Джамирас не примет. Как стемнеет, возьми самое ценное и лети к Городу, я приду туда прямо с поста. Напарника придется связать, но он поймет, если я скажу, что бегу от Джамираса.
Папа поцеловал ее и вышел.
Весь день она провела на нервах, пыталась увидеть и как-то известить Лека. Написать записку и подсунуть под дверь? Опасно. Читать умеют многие, и попади записка не в те руки…
Вдруг озарило: все складывается как нельзя лучше, о таком даже не мечталось. Как только они с папой окажутся вне досягаемости постовых, она прилетит к Леку. Он отправится следом, они договорятся, как и где встретиться, и у папы не будет повода отказать им во взаимном счастье. На новом месте они вместе начнут новую жизнь.
К вечеру в поселок принесли папино тело, пробитое несколькими стрелами. Нападение на дозорных. Шатуны, которые обстреляли пост, успели уйти в сторону земель людоедов.
Нора прорыдала несколько часов. Потом просто сидела, уставившись в одну точку на ржавой стене контейнера.
В паре с папой был Шукаримадиран, в просторечии Шук или Хромоножка. Прозвище он получил из-за раны, после которой стал чуть заметно приволакивать ногу. На следующий день уже в качестве гвардейца Шук сопровождал Нору на работу. Его лицо не оборачивалось к ней, глаза глядели только вперед. Он старался держаться подальше. И все же Нора сумела тихо пошептаться с ним, когда другие были заняты расспросом прибывших паломников.
– Это действительно было нападение?
Шук отвел взор.
– Провидица, ты знаешь правду. И знаешь, что я ничего не мог сделать, жизнь моей семьи и моих детей в их руках. Все, что могу обещать – я буду защищать тебя как собственную дочь. Прости, если сможешь.
Больше он не произнес ни слова.
Днем к ее контейнеру пожаловало его величество в сопровождении охраны и пышной свиты.
– Милая девочка, – обратился к ней король Джав, когда она чуть приоткрыла дверь. Теперь папы не было, и ссылаться на другого защитника было невозможно: король остался ее единственной надеждой на выживание – если следовать законам племени. А им придется следовать, хотя бы до момента, пока Лек не поговорит со своим отцом, и они вместе не решат, что делать дальше. – Страшный удар постиг тебя, Нора. Прими мои соболезнования. Нодж был храбрым солдатом и верным сыном племени. Когда он стоял на посту, за границы можно было не опасаться, племя могло спать спокойно. Теперь его нет. Мир его праху, а земля пухом. Нодж всегда останется жить в наших сердцах. – Это было сказано со скорбным взором, воздетым к небу. Затем королевский взгляд переместился на Нору. – Волею судьбы у тебя больше не осталось защитников, бедная девочка. Но мы не можем оставить тебя в беде. Настраж Боно выразил желание удочерить тебя, и отныне за помощью ты можешь обратиться не только ко мне, но и к названному отцу. И еще. В эту горькую минуту радостная весть неуместна, но пусть она скрасит твои страдания по безвременно ушедшему отцу. Знай, что мой сын Джамирас согласен взять тебя в жены.
Нора спросила:
– Могу ли я поинтересоваться, когда состоится удочерение?
– Для этого не нужна церемония, – сообщил король по-отечески мягко, но тоном, каким разговаривают с больной. – Достаточно устного согласия.
– А если я хочу подумать? Сколько у меня времени?
– У тебя? Согласие требуется от того, кто принимает под опеку. С этого дня за тебя отвечает настраж Боно, и он же должен подготовить свадьбу, где будет присутствовать в качестве родственника, который отдает тебя. – Король повернулся к державшемуся в стороне Ферзю. – Свадьба должна состояться как можно скорее.
Ферзь кивнул. Король удалился вместе со свитой и охраной, а Ферзь задержался. Нора увидела, что он собирается войти, и захлопнула дверь прямо перед его носом.
– Нора, не дури, – строго сказал настраж. – Теперь ты моя дочь, я отвечаю за тебя. Нужно поговорить.
– Я слушаю, – произнесла Нора изнутри.
– Не хочешь пускать? Тогда не жалуйся, если услышат посторонние. Борас рассказал, что ты действительно горбатая. – Ферзь огляделся: сейчас вокруг никого не было. Он продолжил. – Ни король, ни его сын, твой будущий муж, этого еще не знают. Представь, что будет, если твоя тайна вскроется только на свадьбе.
– Это мои заботы, – сообщила Нора.
– Теперь нет. За женщину отвечает мужчина. Спросят с меня. Как думаешь, мне нужны лишние проблемы?
Нора промолчала. Ферзь не ругался, не требовал пустить, не искал новых доводов. Он привык быть хозяином положения. Ситуация ему не нравилась, и он сделал самое действенное, показав, что не зря занимает руководящий пост. Он ушел, но перед этим громко объявил решение, против которого у Норы не существовало доводов, а любое противодействие стало бы нарушением закона.
– Утром к тебе зайдет названный брат. Теперь он будет водить тебя на работу и обратно. Твоя потеря безмерна, но я надеюсь, к тому времени ты справишься с горем и будешь благоразумна. Поверь, это в твоих интересах.
После его ухода Норе хотелось кидаться на стены. Ох, папа… Он погиб из-за нее. Они давно могли жить далеко отсюда, все вместе, и были бы счастливы. А вместо этого…
Счастье каждый понимает по-своему. Для кого-то это покой, а для кого-то – непосильные проблемы, которые хочется решать с кем-то вместе. Папа прожил счастливую жизнь и хотел счастья ей. И отдал за это жизнь.
Папа, папа… Ты часто был прав, но почему не понял, что человек не может быть правым всегда?..
Глава 8
