Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
— Говори здесь, — сказал Денис, — у меня от нее тайн нет.
— У тебя нету — у меня есть, — отвечал Григорий. — Отойдем, говорю…
Поколебавшись немного, Денис все-таки решился. Они отошли под старую ель, ту самую, под которой Денис несколько дней назад лежал белым и бездыханным, как речной песок. Рыбка не слышала, о чем они там разговаривали, но, когда Денис вернулся к ней, лицо его было не белым, а черным и по нему текли слезы.
— Прости, — сказал Денис, не глядя на нее, — прости…
И упал лицом на землю. Она, ничего не понимая, села рядом с ним и гладила его по голой загорелой спине. Он не сопротивлялся, но и не отвечал и не открывал глаз, потому что и открытые, они видели только одно — черноту и отчаяние.
Когда в обед за Рыбкой пришли люди Хого, Денис не противился и даже головы не поднял. Она поначалу билась, звала его на помощь, не веря, что все кончено, но потом как-то сразу затихла и пошла с ними, даже связывать не пришлось. Назад, туда, где лежал маленький мужчина с голубыми глазами, она ни разу не обернулась.
Назавтра ярмарка сворачивалась и уезжала. Собирали свои чудодейственные зелья врачи, сворачивали гадательные карты и веера даосы, усэны упрятали наконец в штаны свое второе «я», которым можно было сокрушить Поднебесную. Тибетцы запихали своих чертей в ящики, а бессмертного ламу — в прозрачный гроб, откуда он глядел сквозь закрытые веки с выражением безумной печали. Понемногу сворачивался и главный аттракцион — шатер любви.
И тут появился Денис. Твердым шагом прошел он мимо подзорных труб, двухструйных огнеметов и бронзовых тазов, где кипела холодная вода. Не заинтересовали его погребальные одеяния из нефрита и золотой нити, зубные щетки из дикого вепря, разрывные ядра и мертвые вороны на волшебном огне. Безразличен он остался к опиумным трубкам, минам из бычьего пузыря и колоколам, но остановился только возле торговца воздушными змеями.
— Воздушный змей может поднять человека? — спросил он у торговца, крепкого шаньдунца из Вэйфана.
— Кэи, — отвечал ему шаньдунец, — доу кэи…
Тогда мальчишка вытащил из кармана все деньги, которые у него были, и отдал их торговцу, чтобы купить самого большого змея.
— Ча бу до, — сказал шаньдунец, — яо до идъер.
— У меня больше нет, — сказал Денис, — это все.
Тогда шаньдунец согласился продать ему змея за имеющиеся деньги, но при условии, что Денис поможет ему собрать и уложить оставшийся товар. Остаток дня Денис работал на торговца, а тот объяснял ему, что первые змеи делались из дерева, что змей — это приношение духу ветра и правильно сделанный змей — не марионетка в руках человека, а чудо, проникнутое этим самым духом ветра, и что иные змеи есть не просто змеи, а драконы, взмывшие к небесам. Говорил он также про устройство змея, про пять конструкций и две формы, про то, как змей взлетает, парит и управляется, и напоследок — как правильно ловить ветер и как беречься лески, чтобы внезапным рывком не повредило пальцы.
Когда настал вечер и все было сложено, Денис забрал своего змея и ушел прочь. У собранного шатра любви лежала на животе Рыбка и молча глядела ему вслед… Он не обернулся на нее, а она не окликнула.
Вечером, на закате, Денис вышел на берег Черного дракона, разложил и собрал змея. Змей был чудовищно длинным и оттого необыкновенно летучим, был он красным и изображал собой Тяньлуна, небесного дракона, приспособленного возить на себе богов и духов. Внешность его состояла из элементов восьми животных: голова была как у верблюда, рога оленя, глаза демона, шея змеи, чешуя карпа, когти орла, лапы тигра и уши коровы. Дракон был бородат и, скалясь, тихо шевелился на земле, прижатый ногою, рвался и не мог взлететь…
В тот же самый миг от нашего берега к берегу китайскому отплыла последняя джонка, огромная и расписная, на ней Хого вез обратно в Китай все свои шатры, многочисленных жен, сыновей и дочерей. Среди них, маленькая и печальная, стояла и смотрела в воду Рыбка.
Внезапно все вокруг загомонили, закричали и стали показывать в небо. Кричали все и так громко, что слов было не разобрать. Рыбка не подняла головы к небу, не посмотрела, что там, просто сделала шаг по дощатой палубе и скользнула в черные воды Амура. Тихо скользнула она, как маленькая рыбка, почти без звука, без плеска, без прощального взгляда — скользнула и ушла с поверхности в толщу вод, где плыли мимо нее равнодушными тенями, малыми и большими, осетр, кета и горбуша, таймень, хариус, корюшка-зубатка, черный и белый амур, гольян, усатый голавль, красноперый жерех, носатый пескарь, язь, конь-губарь, лещ, сазан, желтощек, амурская щука и рыба-лапша, вьюн, сом, косатка и огромною тенью, грозным левиафаном вздымалась в тяжелых глубинах калуга… Миновав их, Рыбка спустилась еще ниже, туда, куда не достигал уже свет живого солнца, где горело иное светило, мертвое, недвижимое, вечное. Там подхватили ее веселые сестры ее, холодные ундины, подхватили, стали укачивать среди быстрых струй, негромко петь ей последнюю песню… Там, не дождавшись ответа от любимого, закрыла она навечно синие девичьи глаза свои, не знавшие счастья, но знавшие, пусть и недолго, настоящую любовь…
Никто на джонке не заметил исчезновения Рыбки, все смотрели вверх, в пламенеющие небеса, где под брюхом красного дракона парил на веревках в немыслимой выси русский мальчишка Денис Петелин. Никто его не узнал, конечно, даже Хого, один только шаньдунец, торговавший воздушными змеями, кивнул сам себе и проговорил негромко:
— Доу кэи… Все можно.
Он прикрыл ладонь от солнца и долго еще следил за полетом дракона, пока наконец не поглотила его немыслимая даль небес, а вместе с ним — и мальчика…
Люди не так часто улетали из наших мест на воздушных змеях, тем более — дети. Поэтому, когда староста Андрон вызвал к себе Григория Петелина, вид у него был суровый, почти страшный, какой, вероятно, был только у предков его, леших, когда выходили они на ночную охоту за людьми и от тяжкого шага их содрогалась земля.
— Говори! — только и сказал староста, не поднимая взгляда от земли, чтобы не испепелить незадачливого родителя.
Но Григорию было уже все равно, он смотрел не на деда Андрона и даже не параллельно земной поверхности, а куда-то выше, на звезды, а может, еще дальше. Глаза его, синие зоркие глаза охотника, полны были такой нестерпимой печалью, что даже и железный староста был потрясен.
Григорий рассказал ему, что одиннадцать лет назад, когда ярмарка в первый раз приехала на наш берег, он, движимый любопытством, отправился в любовный шатер, отыскал там молодую гибкую женщину и провел с ней ночь любви. Через девять месяцев у нее родилась девочка с голубыми глазами, которую назвали Сяо Юй, Маленькая Рыбка. Ничего этого Григорий не знал, но об этом позапрошлой ночью рассказал ему старый маньчжур Хого.
— Рыбка и твой сын — брат и сестра, — сказал он, — нельзя им быть вместе…
Когда об этом узнал Денис и понял, что им не быть с Рыбкой вместе, он не смог этого вынести и улетел на небо.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
